Автор: Mitt Thomson
В 1656 году император Шуньчжи всё понял правильно. Личной аудиенции, на которой так настаивал Фёдор Байков, не состоялось. Более того, отиравшемуся в императорской приёмной посланнику московского царя были возвращены все подарки, и произнесена напутственная речь в формате «давайдосвиданья»:
«Августа в 12 день присылали к Федору Исаковичу приказные царевы люди государевы любительные поминки, которые взяли на приезде; а говорили Федору Байкову те приказные царевы люди: «Указал де царь наш те государевы любительные поминки отдать тебе назад для тово, что де ты царя нашего Богды повеления ни в чем не послушал ecu: в Приказ де ты с государевою грамотою к приказным царевым людом не поехал, и по-нашему, припадши на колено, не кланялся. От вашего де великаго государя приезжал прежде тебя посол Петр Ярыжкин, а сказывался тот посол Петр Ярыжкин у своего великаго государя первой человек, да и тот де повеления все творил нашева царя: в Приказ де к царевым людей приезжал, и на колено припадши. кланялся; а из которых де земель послы к нашему царю ни приезжают, и ни которые де послы царя нашего не видают; мы де его и сами не видаем, кроме ближних людей и уванов, по-руски бояр».
И Федора Исаковича Байкова отпустили из Канбалыка с государевою грамотою и с казною 165 году сентября в 4 день, и выслали не само его вежливо: и царскому величеству чести никакой не учинили, а подвод под государеву казну Федору Байкову не дали, только на дорогу дали корму: Федору Исаковичу Байкову шесть баранов; а людем его и кашеварам, кроме пшена, корму не давали; а государевым служилым, и торговым руским людем, и торговым бухарцам по три барана человеку; а кашеваром корму кроме круп не давали, а вместо круп давали пшена на 50 дней: служилым и торговым людей по две чашки на день, а кашеваром по чашке.
А город Канбалык велик ли или мал, про то подлинно не ведомо; потому что с двора ходить руских людей не спускали: заперты были, что в тюрьме, а за что были заперты, про то неведомо ж».
В этом месте нужно сделать пометку на полях, и открыть другой источник, в котором эта же фраза читается иначе. А именно: «заперты были, что в тюрьме. А заперты были за то: посол в приказ к приказным царёвым ближним людям не поехал и государевы любительные грамоты им не отдал; а се государевы люди их Китайскую землю Даурды воюют».
Разница между этими двумя источниками состоит в том, что один из них представляет собой сборник творений «русских путешественников» для широких народных масс, а другой – более специализированное издание для узкого круга читателей. Из чего следует, что в оригинальных текстах может содержаться ещё больше откровений, которые Москва тщательно прячет в своих закрытых архивах. И то, что даже те документы, которые дошли до публикации, могут быть основательно подправлены цензурой.
Это отдельная и весьма обширная тема – как Москва в своём вечном вранье искажает и подтасовывает реальность, создавая абсолютно лживый параллельный мир, который называет «русским» и стремится распространить на всю планету. Чтобы не углубляться далеко в дебри этой темы, возьмём для разбора тот пример, о котором было сказано в самом начале статьи: зачем первую русско-китайскую войну Москва называет «русско-цинским пограничным конфликтом».
Первое, что бросается в глаза – явное нежелание Москвы в данном контексте упоминать Китай. Здесь агитаторы и пропагандисты «русского мира» мгновенно подменяют Китай понятием Цинская империя, и начинают нести дико выглядящую со стороны чушь о том, что Хабаров на Амуре воевал с какими-то «Цинами», а китайцы тут как бы совершенно ни при чём. Хотя ни кто иной, как сам Хабаров в своём докладе описывает допрос именно китайца, взятого им в плен в бою под Ачаном.
«А яз де, мужик, родом Никанской земли. А наша де земля Никанская от Богдойской земли стоит на востоке. Река де есть в нашей земли Бучун порубежная, а пала та река своим устьем в море. А людей по той реке много, а людям тем зов никаны. Лица у них черные, бородаты.
А другая де река есть неподалеку, имя ей Шунгуй. А по той де реке живут никаны ж многие люди; да город де на той реке стоит, а в том де городе живет царь никанской Зюлзей. Да ныне де городы по той реке есть многие, все каменные.
А бережемся де мы от богдойского царя, что де нас богдойской царь Шамшакан никанских людей в пределах воюет, а всей земли овладеть не может, потому что Никанская земля несказанно велика. А никанской де царь ясаку никому не дает».
В этом кратком фрагменте изложена практически вся картина Китая XVII века, из которой можно довольно много почерпнуть для понимания Китая нынешнего. Северный Китай, ставший ареной столкновений интересов Москвы и Пекина, населяет народ Мань (они же маньчжуры, они же чжурчжэни, они же богдои у Хабарова). Юг заселён народом Хань (те самые никаны). Между Севером и Югом идёт вековое соперничество, символом которого можно считать Великую Китайскую Стену. Соперничество это, кстати, не преодолено и сейчас, оно до сих пор оказывает сильнейшее влияние на современную китайскую политику, но это отдельный разговор.
(окончание следует)