Уже давно, когда нервы еще позволяли заниматься делами по криминальным «подвигам», а вернее – в конце самой последней эпопеи, возник ряд мыслей именно по поводу криминала, в виде такого себе итога. Первое и главное – у меня так и не получилось полностью абстрагироваться от процесса. Как бы не старался, все равно переживал за подзащитного или того хуже – за фигуранта, которого защищал коллега-адвокат, а я лишь консультировал по отдельным аспектам дела. Так нельзя, поскольку на одном, очень тяжелом деле – впервые почувствовал боль в сердце. Пришлось прощаться с криминалом и заниматься делами, которые не предполагали такой нервотрепки.

Тем не менее, прощание с криминалом прошло в «академическом ключе». Сам для себя обозрел все то, с чем приходилось сталкиваться и пришел к выводу о том, что одним из самых тяжелых для доказывания «подвигов» криминального свойства, является мошенничество. В те времена, когда показания активно выбивались или проще говоря – давались под пытками, довести дело до суда технически было возможно. Оно туда заходило потому, что фигурант давал соответсвующие показания. Хотя, чаще всего, просто подписывал бумагу не глядя. Это можно было устроить особенно, если фигурант слабо себе представлял, что вообще происходит, какую пьесу и для чего перед ним разыгрывают.

Но если убрать силовой элемент, диспозиция статьи настолько хлипкая, что в большинстве случаев, такие дела не имеют судебной перспективы. Дело в том, что ключевым квалифицирующим признаком там является умысел на совершение преступления. В отличие от других «подвигов», именно здесь его было крайне сложно доказать. Фактически, фигурант сам должен был загрузиться соответствующими показаниями, что было практически невозможно.

Изредка проскакивали необычные варианты, но основной вал таких дел уходил в корзину потому, что следователь просто не имел нужной квалификации, чтобы собрать доказательную базу даже относительно начинающего мошенника, а уж с профи могли работать только зубры и то – не факт, что удачно. И тогда отпетый мошенник садился по какой-то другой статье.

Это длинное вступление важно по одной простой причине. Обычно, опытный мошенник рассчитывает свою комбинацию не от момента, когда нужная сумма или имущество переходит от лоха к нему или нужному третьему лицу, а от момента допроса следователем. Он еще не приступил к реализации своего плана, но уже во всех деталях крутит ситуацию с допросом и она ему диктует методы работы с лохом, чтобы после реализации «операции изъятия» оставить минимум улик или свидетелей, которые могли бы привязать его к этому делу.

Условно говоря, только приступая к мошеннической операции, фигурант как бы намазывается маслом для того, чтобы выскользнуть из захвата следователя. Причем, чем плотнее и сильнее его захватят, тем быстрее он выскользнет из этого захвата. Но только совсем опытные мошенники выстраивали действительно феерические комбинации. Они понимали суть работы правоохранительной системы и знали о показателях работы оперов и следователей, а потому представляли, как тех будет выводить из себя разваливающееся дело. Это как раз и было чревато пытками и прочими неприятностями.

Это значит, что мало самому выскочить из тисков правоохранителей, там надо было оставить кого-то, на кого те с легкостью повесят все дело и получат свой показатель «раскрыто» и «отправлено в суд». В таком случае, комбинация предполагала кроме «лоха» – потерпевшего, еще и «лошка», на которого все будет повешено. Так работали единицы и лично мне с таким не приходилось сталкиваться, но от коллег слышал о подобных профи.

Прямо сейчас, наблюдая за тем, что и как делается в верхних эшелонах власти, эти давно забытые картины неожиданно оживают и читаются как хорошо знакомая, но потерянная книга. Достаточно присмотреться к самым громким действиям, которые безусловно, будут иметь последствия после смены власти, чтобы понять –  кто-то безусловно будет отвечать на вопросы следователя, но это будут не те, кто составил и реализует эти схемы.

Они это делают чужими руками, но именно в этой фазе они вынужденно «светятся» и их действия прямо сейчас отчетливо видны. Но если забежать вперед и посмотреть на действия одного и другого, то приходишь к выводу о том, что они уже намазались маслом и скорее всего – выскользнут из объятий следователей. Причем, один – легко вернется в РФ, где отсиживался в последнее время, а второй – в Швейцарию или куда там его еще пустят, а вот лошки, которые пока не понимают, какую роль им уготовили – нет.

Они пока упиваются своим положением и иллюзией вседозволенности и безнаказанности. Но фокус-то  и состоит в том, что профи как раз и должен подготовить лошка так, чтобы у него была эта иллюзия до самого конца, когда строгий голос назовет его фамилию и скажет: «Пройдемте с нами!»