После встречи с Ванситтартом, Клейст-Шмензин отправился в отель Park Lane, где встретился с лордом Ллойдом, председателем Британского совета и бывшим верховным комиссаром в Каире, они ужинали у Клариджа и обсуждали ситуацию в Германии. Лорд Ллойд получал информацию от своих контактов в немецком Генштабе о подготовке военых планов вторжения в Чехословакию. Лорд Ллойд не говорил по-немецки, Клейст-Шмензин не говорил по-английски, поэтому они разговаривали на французском. Клейст-Шмензин дал понять Ллойду, что планы мобилизации для чехословацкого вторжения уже запущены. Лорд Ллойд тоже написал меморандум о своей встрече с бароном лорду Галифаксу.

На следующий день барон встретился с Уинстоном Черчиллем, в присутствии его сына Рендольфа, который вел стенограмму переговоров. В отличие от своих коллег, Черчилль сразу уловил ситуацию, как только была оговорена завтрашняя встреча с бароном. Он дал интервью Дейли Телеграф, где предупредил Германию о том, что вторжение в Чехословакию приведет Германию к противостоянию со всем остальным миром. В общем, переговорщики поняли друг друга с полуслова, но у Черчилля на тот момент не было реальных рычагов давления на высшее политическое руководство страны. В итоге он так же направил меморандум премьер-министрам Великобритании – Чемберлену и Франции Дладье, уведомив и министра иностранных дел лорда Галифакса, где описал ситуацию самым решительным образом.

После этого произошла еще одна встреча в том же составе, где Барон просто умолял Черчилля подтолкнуть правительство сделать самое решительное заявление, которое безусловно найдет своих адресатов в Берлине. В частности он сказал:

«При поддержке британской политической элиты германский генеральный штаб настоит на мире и в течение 48 часов Германия будет иметь новую систему правления».

То есть, это было вполне конкретное и крайне радикальное предложение, для реализации которого именно в Германии были силы, средства и желание осуществить смещение Гитлера и его партии как таковой. К тому времени только армия располагала такими возможностями, и именно она, через своего представителя, действовала самым решительным и радикальным образом.

Но в итоге, лорд Галифакс расставил акценты таким образом, что все усилия барона были перечеркнуты и премьер-минстр Чемберлен получил такое описание ситуации от своего руководителя МИД:
«Безусловно, существует множество аргументов, которые можно привести против его (барона) обвинений. Недавно мы слышали другие голоса из Германии, утверждающие, что к воинственным намерениям Гитлера следует относиться серьезно, и, следовательно, это говорит о том, что мы должны ответить на них жестами примирения».

То есть, Галифакс посоветовал главе правительства избрать прямо противоположную позицию той, которую хотел получить Клейст-Шмензин.

Ну и в завершении – вишня на торт. Чемберлен не просто разделил мнение лорда Галифакса, но и в продолжение линии умиротворения предложил Галифаксу что-то с этим сделать. Тот, в свою очередь, вызвал из Берлина посла в Германии Хендерсона, где ему сообщили о характере переговоров, которые вел эмиссар из Германии и поручили передать эту информацию Гитлеру. Что и было сделано.

Барон вернулся в Германию в крайней степени разочарованности, а расследование, которое началось в отношение его визита, указало на то, что произошла утечка из самых верхних эшелонов британской власти. Осталось письменное свидетельство оценки итогово поездки:
«Я не нашел никого, кто хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы рисковать превентивной войной. У меня сложилось впечатление, что англичане хотят избежать начала войны в этом году практически любой ценой»

По счастью, расследование информации перехватил Канарис и поручил его провести своему доверенному лицу, полковнику Гансу Остеру, который и организовал поездку Барона в Англию. Таким образом, в тот раз все закончилось довольно удачно. Единственным положительным моментом или достижением барона стало письмо от Уинстона Черчилля, которое тот передал для лиц из верховного командования германских войск. Именно такое письмо должен был подписать лорд Галифакс, а не Черчилль, у которого не было реальной власти.

В общем, именно тогда прозвучал второй звонок приближения к кровавой драме. Первый был в 1936 году, когда была восстановлена территориальная целостность Германии в Рейнской демилитаризованной зоне. Чуть больше чем через месяц – этот звонок уже окончательно прозвенел в Мюнхене и Чехословакия пала. А третий звонок прозвенел ровно через год, после отлета из Лондона барона Клейст-Шмензина -23 августа 1939 года, когда был подписан пакт «Молотов-Риббентроп». После этого уже события развивались без предохранителей, а просто по десяткам миллионов жизней.

В ходе расследования покушения на Гитлера в 1944 году, вскрылась роль барона в том давнем эпизоде и он был казнен в тюрьме Плоцензее за месяц до падения Рейха. Барон принимал участие во всех заговорах и остался верным себе до самого конца. Между прочим, одним из планов покушения предусматривалось убийство Гитлера путем взрыва бомбы офицером-смертником. Этим офицером должен был стать сын барона.

Между прочим, тогда же были задержаны адмирал Канарис и полковник Остен. В сейфе Канариса обнаружили как раз те документы, которые относились к эпопее 1938 года и эти документы стали одной из причин, по которой они были тоже казнены.

То есть, казнь этих людей лишний раз указывает на то, что намерения тогда были самыми серьезными и мир мог бы пойти другим путем. А еще, вся эта эпопея указывает на причины такого беглого разбирательства, которым оказался Нюрнбергский трибунал. Вместе с теми, кто там сидел на скамье подсудимых, должны были сидеть Сталин и компания с одной стороны, а с другой Чемберлен, Галифакс и их коллеги из Франции, во главе с Даладье.

Вот так все это выглядит на самом деле и в связи с этим причины начала Второй Мировой войны и авторы ее сценария выглядят не так однозначно, как это принято считать до сих пор. По крайней мере, в Германии не было милитаристского монолита и все можно было развернуть по-другому. Понятно, что назад уже не отмотаешь, но выводы надо делать не из сказок об истории, а из реальных фактов. И в данном случае, надо понимать цену упущенных возможностей, которые могли обуздать агрессора.