В общем, за два года службы в армии у автора сложилось четкое и безусловное представление о том, что не только армия, но и вся страна – больной, покрученный и психиатрически опасный бантустан, населенный потенциальными людоедами. Причем, вывод этот был сделан не потому, что самостоятельно удалось найти точку зрения как бы со стороны процесса, а потому, что в какой-то момент служба пошла таким образом, что почти ежедневно удавалось бывать в городе и все больше общаться с местными жителями. Теми самыми нацыками, о которых так в красках рассказывал ротный замполит.

Дело в том, что армейская пропаганда была слепком пропаганды совковой. Система была брутальной и неряшливой потому, что опиралась на психологию замкнутых сообществ. То есть, совок почти не имел шансов попасть на «загнивающий Запад», чтобы увидеть своими глазами то, о чем ему рассказывает пресса и телевидение. Не имея других источников информации, он принимал откровенную чушь за чистую правду. А очень скоро у него даже отбивалось само желание куда-то поехать и и что-то посмотреть.

То же самое и с армией. За первые полгода службы солдат мог попасть в город всего пару-тройку раз, на несколько часов в увольнение, и это никак не могло повлиять на то, что ему вдалбливали в голову чуть ли не ежедневно. Он тоже жил в замкнутом информационнном пространстве и пропитывался пропагандой до костного мозга.

Автору просто выпал фарт и возможность сравнения того, что рассказывал замполит о местных жителях и то, что удалось увидеть и прочувствовать самостоятельно. Как это не удивительно, местные одногодки, с которыми удалось познакомиться при стечении удивительных обстоятельств, о которых может быть когда-то напишу отдельно, практически мгновенно приняли в свою компанию.

Это при том, что военных они действительно не любили, поскольку четко понимали их оккупационную сущность, а с теми петличками и шевронами, которые были на форме автора, там военных просто ненавидели. Но все это перестало иметь хоть какое-то значение, когда уже оказался внутри их круга. Вот этот мгновенный переход и резкое изменение отношения оказались просто невероятными.

Тогда удалось увидеть этих людей их глазами, и буквально через месяц от замполитовской пропаганды остались рожки да ножки. А когда удалось пообщаться с местными стариками, которые легко описывали события вглубь на несколько десятилетий и эти описания совершенно не совпадали ни с пропагандой, ни с историей совка, пришло понимание той чудовищной деформации психики совков, которую удалось провернуть этим вороватым и туповатым деятелям, наподобие нашего ротного замполита.

Тогда впервые возник вопрос о том, как эти недалекие личности способны выносить мозг просто до основания. Вот эти политбеседы автор уже рассматривал в плане технологий воздействия на сознание, и просто не находил там каких-то особых изысков. Одно время даже отказывался верить, что вот такая тупятина, которую прямо сейчас слушаю на политзанятиях, может восприниматься как правда. Не хватало какого-то элемента всей конструкции, чтобы в нее вернулась логика и стало понятно, почему эти бредовые идеи срабатывают и выдавливают из сознание все рациональное.

Этот поиск длился какое-то время, а ответ всегда находился просто под носом. Дедовщина! Вот этот ключик и открывал сознание для бреда и чуши. Вернее – ее суть, которой безусловно является ненависть. Именно ненависть отключает рациональное мышление и сбивает индивидуумов в злобное и агрессивное стадо, а замполит просто направляет эту злобу и ненависть в нужное направление. Собственно говоря, для этого не нужно каких-то особых знаний или приемов. Косноязычный алкоголик замполит легко справляется с этой задачей и выносит мозг сразу сотне молодых солдат за полгода их пребывания в составе роты. И чем жестче дедовщина, тем выше градус ненависти, а значит – готовности убивать тех, на кого покажут пальцем командиры.

(продолжение следует)