Такая возможность делает заявителя участником процесса рассмотрения реабилитации, а прокуратура, в границах своей компетенции, имеет право поднимать архивные документы, пусть и под грифами секретности. А потом – заявитель получает доступ либо к части архивных документов, либо в своих постановлениях, прокуратура приводит из них цитаты, отсылаясь на архивные фонды, дела и номера страниц. То есть, дает официальный документ с описанием тех или иных событий, которые были связаны с тем или иным персонажем.

Так, Бусаров начал эпопею с реабилитацией репрессированных чекистов, в первую очередь – заместителей Берия. Надо заметить, что внутренние настроения в  РФ сейчас таковы, что деятельность НКВД в период репрессий считается делом полезным, хоть и грязным. Поэтому Бусарова приняли за идейного сталиниста, который пытается восстановить репутацию людей, на руках которых кровь тысяч людей.

В ходе такой своей деятельности он снискал доверие прокурорских, которые неоднократно вели с ним задушевные беседы и всячески поддерживали его в этом «нужном деле». Как отмечал в интервью сам Бусаров, он отработал алгоритм действий таким образом, чтобы не привлечь внимания к истинной цели своей работы. Поэтому, свой замысел он держал в тайне, а фигурантов подбирал таким образом, чтобы невозможно было проследить принцип, по которому он работает.

В результате он надеялся на то, что ему на руки дадут документы об отказе в реабилитации, где будут изложены «подвиги» фигурантов, но по началу, прокуратура начала реабилитировать палачей как на конвейере. На такое рвение прокуратуры Бусаров явно не рассчитывал, и стало понятно, что прокурорские готовы реабилитировать вообще всех, кто так или иначе был связан с репрессиями. И тогда он решил аккуратно и технично «засветить» эти документы вне прокуратуры и обратился в соответствующий орган за восстановлением званий и наград, незаконно репрессированным сотрудникам НКВД.

Поскольку сделано это было технично и в рамках той легенды, которую он отрабатывал, никто не заподозрил его в том, что это был намеренный ход с целью прекратить «реабилитации». Но в результате получился неожиданный бонус. По делам о реабилитации, свои постановления стал выносить верховный суд РФ, и снова Бусаров был стороной в деле и получал доступ к закрытым документам, а на руки получал официальные бумаги с описанием подвигов его фигурантов.

С его слов, после посещения революционного Майдана в 2014 в Киеве, он четко понял, что система восстанавливает свою кровавую сущность и если ничего не делать, то повторится тот ужас репрессий, участниками которых были фигуранты его дел.

Тем не менее, он продолжал собирать материалы и когда почувствовал, что с этим пора что-то делать – выехал на Запад навсегда. С его слов, его операция «Немезида» уже дала такой урожай, что с ним можно начинать подготовку к тому самому трибуналу, который так и не состоялся в отношение совка.

По сути, он обманным путем, но не нарушая буквы закона, добыл доказательную базу, которая может лечь в основу обвинений совка в преступлениях, схожих на нацистские, только в большем масштабе и с большей изощренностью совершенных.

ВЫВОД

Как мы видим из двух этих историй, все, что связано с совком или пост совком, имеет крайнюю степень токсичности и способность к воспроизводству и масштабированию. Поскольку синонимом определению «совок» может быть лишь слово «беззаконие» или «беспредел», то очевидно, что бороться с этой дрянью или ее проявлениями в белых перчатках и белом фраке – бесполезно. Будь это так, мы бы имели совсем другую Францию. И будем надеяться, что труды Александра Бусарова найдут свое процессуальное применение.

Примерно то же самое можно сказать и об оккупационных властях в Германии. Когда американцы стали убеждаться в том, что немцы и за сто лет не денацифицируются и не выпустят из себя дурь, они взяли их за шкирку и заставили вручную вырывать братские могилы в концлагерях и ручками перезахоранивать трупы расстрелянных. Вот тогда, без белых перчаток, немцам стало доходить простое – в твоей земле лежат тысячи трупов с дыркой в голове, из космоса они не прилетели, значит кто-то их сюда привез, убил и закопал. Только так, с вонью и грязью, без любых перчаток!

И напротив, мы все теперь наблюдаем за тем, к чему приводит борьба с той же самой дрянью в Украине, когда белые перчатки оказались на руках в самый ответственный момент.