“В этой жизни вам нужны только невежество и уверенность в себе — и успех вам обеспечен”.

Марк Твен

В темном чулане, где обычно хранится всякая необходимая утварь, декорации, сценические костюмы и прочая театральная атрибутика, вдоль стен на гвоздях были развешены куклы. Гвозди были вбиты согласно рангу и значимости каждой куклы: кто повыше висел, поудобнее, кто-то – пониже, на гвоздях поменьше; на некоторых гвоздях болталось одновременно по несколько персонажей – их использовали обычно в массовке, без собственных текстов и лиц. Было заметно, что о таких куклах не очень заботились, и вид их – облезлый, тусклый, – не вызывал ничего, кроме сожаления.

Сквозь чуть приоткрытую дверь наискосок пробивалась узкая полоска света, которая ярким лезвием воткнулась в стену напротив. В ее холодном свете хорошо были видны две отдельно висящие марионетки – проказник Арлекин в колпаке и с нарисованной улыбкой и печальный Пьеро, густо измазанный пудрой. Эти две звезды кукольного театра каждый вечер блистали на сцене в знаменитой комедии “33 подзатыльника” и были обожаемы публикой. Арлекин так потрясающе дубасил дубинкой товарища, так весело отвешивал звонкие подзатыльники, что публика просто вываливалась из кресел от хохота и удовольствия. Пудра сыпалась с лица Пьеро после каждого удара, заснеживала сцену, слезы ручьями заливали зал, и это придавало еще больший эффект блистательному представлению.

Хотя Арлекин нещадно лупил партнера, после спектакля они обычно были дружны и часто по вечерам засиживались в кукольном баре за наперсточком “мартини”, рассуждая о делах театральных и о радостях житейских.

– Пьеро! Слышишь, Пьеро? – тихонько позвал Арлекин.

– Чего? – так же тихонько печально отозвался товарищ.

– Ты не спишь?

– Нет.

– Я тоже нет. А ты что делаешь?

– Сочиняю стихи.

– Опять? И о чем же стихи твои?

– О девочке с голубыми волосами.

– Гы! Каждый раз – одно и то же! Не мог бы ты сочинять о чем-нибудь другом?

– О чем, например?

– Ну, не знаю… Я же не поэт! О насущном…

– Не мог бы…

– Тогда почитай. Что ты там сочинил?

Пьеро помолчал, раздумывая.

– Ну, если хочешь… “Мальвина…сбежала…в чужие…края…” – провыл он жутко и снова замолчал.

– А дальше?

– Дальше пока не сочинил.

– Нашел о ком печалиться! – хмыкнул Арлекин. – Вот дуралей! Сейчас я тебя живо раскритикую. Начнем с того, что этот шекспировский стиль уже давно не в моде… Скучно это: “Мальвина… сбежала…” Надо зрителя шарашить энергией, азартом, шоу должно быть, понимаешь?! И девочки должны быть крутые, как в мюзик-холле! Чтоб ножки лихо выбрасывали, аж искры летели! Чтоб страсть кипела и публику забрызгивала! Тогда зритель поймет и полюбит. А так… Ску-ко-ти-ща!

– Не нравится – не слушай! – обиженно ответил Пьеро.

– Пойми, это не Мальвина сбежала, это ты от реальности сбежал! Твоя Мальвина давно депутат кукольного парламента, возле нее такие коты вьются, что мама не горюй! Сама вся в брюликах сверкает, чебурашковое манто на плечах, эксклюзивная крокодиловая сумочка, мобила крутая… эта, с грушей укушенной… На таких тачках ездит, что нам и не снилось! У нее Артемон начальником охраны служит и всех посторонних на длину цепи даже близко не подпускает… Кто ты для нее теперь? Актеришко запудренный. Червь сценический.

– И что же делать?

– Расти надо. Двигаться вверх. Если, конечно, хочешь, чтобы она на тебя снова хотя бы взглянуть пожелала.

– Объясни…

– А что тут объяснять? Сегодня ты актер, лицедей, а завтра – большой человек! В смысле, важная кукла. Очень крутой Парень С-Большого-Крючка. Тебе и гвоздь попрестижнее предоставят,  – может, даже позолоченный! – и руку без перчатки в тебя уже вставлять не будут… В химчистку почаще начнут отдавать… В общем, много благ.

– Как же тут вырастешь? Моя роль – получить 33 подзатыльника! Как я без них буду? Я ведь больше ничего делать не умею… Разве что стихи сочинять?

– Стихами сейчас дорогу не пробьешь! А чтобы стать чем-то большим, талантов особых не надо. Не каждый начальник – спец своего дела, большинство для декорации и существуют. Но важности в каждом – по пуду с хвостиком! В общем, надо идти в начальники!

– Я? Куда же я пойду?

– Вот ты, например, слышал, что скоро в нашем театре будут управляющего выбирать? Еще до того, как Карабас губернатором в Стране Дураков стал, мы театр потихоньку в свою собственность переоформили. Стали свободными! Да, отлучились от толстого кошелька, от плетки хозяйской… Отсюда и упадок пошел, и сцена прохудилась… Да и декорации выцвели прилично… Зритель, опять-таки, недоволен продуктами в буфете, – цены подняли, а суть не поменялась. Как лежали три корочки в вазочке, так и лежат. Нужен ассортимент. Маркетинг нужен. Пиво свежее подвозить, шампанское с ананасами в антрактах… Репертуар сменить, а то уже нафталином невыносимо разит. В общем, поднять уровень театра до самого возможного, а там, глядишь, и в театральное содружество нас без проблем примут!

– Карабасу не понравится, когда что-то не по его сценарию пойдет! Ведь репертуар почти весь им задуман!

– Не понравится… То-то и оно! Но кто его спрашивать будет? Управляющий для того и должен быть, чтоб разным карабасам коленкой под зад и своим делом заниматься! Свои пьесы напишем. Ты вот, например, талантище хоть куда! И не такой шедевр напишешь!

– Ишь ты! – восхищенно вздохнул Пьеро. Но тут же печально сник. – Нет, это не по мне. Не такой я. Не смогу я коленкой… Карабас меня когда-то конфетами кормил. К тому же, помнишь, раньше комедия называлась “66 подзатыльников”? И синьор Карабас каждый раз ужасно плакал, когда ты меня лупил дубиной. А потом так однажды расчувствовался, что выпил целый кувшин браги, обсморкал мне кафтан насквозь… А затем уменьшил порцию люлей вдвое! Теперь прямо одно удовольствие играть! Всего-то – 33 подзатыльника! Нет, не смогу я коленкой… за доброту…

– За доброту, говоришь? – хмыкнул Арлекин. – Ну-ну!

– Может, это тебе стоит кандидатуру выдвинуть?

– Мне? А зачем? Какой смысл? Я ведь не влюбленный, карьеру строить надобности нет… Дотяну потихоньку до пенсии и куда-нибудь укачу подальше, к морям теплым! Буду с разными мальвинками по берегу гулять и на солнышке нежится. – Арлекин тихонько хохотнул, как будто в этот момент вовсе не висел на гвозде в чулане, а лежал где-то на золотистом песке адриатического побережья. Его товарищ задумчиво висел бездвижно какое-то время, а затем встрепенулся.

– А знаешь, что ты прав?!

– Ты о чем? О пенсии? Или о морях?

– Нет, о кандидатуре управляющего!

– Что, созрел?

– Я, кажется, знаю, кто нам нужен!.. Кто лучше всего подойдет на должность…

– И кто же?

– Буратино!

– Буратино? Ну, ты и загнул! Кто будет голосовать за Буратино? Он даже школу толком не закончил, сразу по балаганам бегать начал и нос совал не в свои дела! И связи у него сомнительные…

– А почему бы и нет? Он хоть и деревянный, но очень популярный! Как только раздобыл Золотой Ключик, у него такой фарт приключился!

– Да он с Карабасом давно в терках! С тех пор, как в коморке нашел потайную дверь, он круто изменился и стал совершенно другим! Разве может наш управляющий быть другом Карабасу?! Это не просто конец репертуара, это конец театру!

– Думаю, что ты ошибаешься… Буратино всегда был своим в доску. Вспомни, как он впервые за меня заступился и хорошенько тебе всыпал перцу! – Пьеро оживился и тихонько засмеялся. – А как он сцепился с Карабасом на опушке?! Вот это был бой! Нет, ты ошибаешься… Буратино не подведет!

– Не верю я таким “своим в доску”! После той опушки прошло много времени, и в кармане Буратино теперь звенят не медяки, а золотые монеты! Очень похоже, что они всех нас разыграли. Буратино потом стал героем, но героем почему-то уже не бедным. И луковицу больше не грыз, а трескал ананасы и паюсную икорку. Разве ты не знаешь, что деньги очень круто меняют того, у кого их становится много? – категорично возразил Арлекин. – Еще не известно, что находится за той потайной дверью!

– Я бы все-таки голосовал за Буратино. Он не подведет!

– Лучше уж голосуй за лису Алису! Она ведь тоже хочет стать управляющей нашего театра.

– Да ты что? Кто же поддержит эту вертихвостку? Вот тогда нам точно конец! Облапошит до нитки и по миру пустит!.. Станем бродячими актерами, начнем по городам балаганить, подаяниями зарабатывать…

– Лиса хотя бы за потайную дверь не бегает. Вся на виду, и денег у нее не больше нашего…

– Брехня! Это она только пыль пускает, а у самой кубышки под завязку запакованы! И костыль у нее – для оболванивания публики. Танцует она кадрили с самим Карабасом вприсядочку так, что нам и не снилось!

– А ты видел?

– Я знаю.

– Прежде чем поклепы наводить, сначала бы подумал!.. Где Алиса, а где – Карабас! С Карабасом Буратино твой дружит!

– И лиса! Я сам видел, как они вместе в парке на “банане” катались!

– За такую клевету можно и 133 подзатыльника получить!

– Клянусь девочкой с голубыми волосами! – взмахнул руками Пьеро.

– Ты бы еще тортиловым гребешком поклялся!

– Погоди… Из-за чего мы ссоримся? Так недолго и рассориться до смерти!.. Я ведь хотел сказать, что управляющий театра должен быть свой, наш, понимаешь? Кукольный! А лиса – она пришлая. Она только красиво стелет, а спать ой как неудобно будет!

– Буратино хоть и кукольный, но давно не свой. Не успеем и глазом моргнуть, как все окажемся в Стране Дураков у Карабаса на побегушках…

– Зачем гадать? Давай лучше у него спросим, что он думает?.. Может, ты и ошибаешься! И вся возня с Карабасом – просто игра… Чтобы облапошить хорошенько и снова с носом оставить! – тут Пьеро чуть повысил голос и позвал: – Буратино! Бу-ра-ти-но!!!

У стоящего в углу сундука дрогнула крышка и сквозь щель протиснулся длинный нос.

– Буратино! – снова позвал Пьеро.

– Чего вам? – раздался из глубины сундука сонный голос.

– Ты не спишь?

– С этого момента уже нет… А все потому, что кому-то ночью нечем заняться, и они начинают будить тех, кто неплохо спал!..

– Буратино, ты слышал, что в нашем театре объявлен конкурс на должность управляющего?

– И что?

– Хотели вот твою кандидатуру выдвинуть! Ты хотел бы быть управляющим? – шмыгнул носом Пьеро.

– Долго думали? Я уж несколько недель, как заявку подал!.. Сразу видно, что высоко висите на своих гвоздях и от жизни оторваны!

– Подал заявку? Вот здорово! – обрадовался Пьеро, но его товарищ отнюдь не заразился ярким оптимизмом.

– Не всем же персональные сундуки с удобствами выдают! – пробасил Арлекин и несколько показательно надул щеки. – Кому-то и на гвоздях приходится шею натирать!

Буратино откинул крышку пошире и свесил ноги наружу.

– Я, между прочим, и залог уже внес, – пять золотых! – с гордостью сообщил он, задрав нос. – И партию свою создал, – “Золотой Ключик” называется!

– Если есть лишние деньги, почему бы их не потранжирить? – съехидничал Арлекин.

– Деньги лишними не бывают. Конечно, их можно было бы и прокутить… Или положить депозит в банке “Поле Чудес”… Но я же не для себя стараюсь!

– А для кого? Для Папы Карло?

– Причем тут Папа Карло?

– Все знают, что вы с ним темные делишки мутите! Деньги-то у тебя из папиного кармана? Или из карабасового?

– Да ну тебя! – хмыкнул Буратино. – У вас, завистников, всегда кто-то с кем-то что-то мутит…

– Скажи, что нет!

– Конечно, нет! Иногда даже такое забытое понятие как “патриотизм” тоже просыпается…

– Это у толстосумов-то? Патриотизм?

– Да. Может, кому-то и все равно, в каком театре служить, а мне нет!

– Буратино! А, Буратино! – снова ласково пропищал Пьеро.

– Чего?

– А ты хорошим управляющим будешь?

– Конечно! Самым лучшим!

– Дуремар, наш бывший управляющий, тоже так говорил. А потом проворовался вдрызг и сбежал под карабасово крыло.

– Ты меня с Дуремаром не сравнивай, – хмыкнул Буратино и гордо задрал свой нос. – Я не такой! У меня все получится!

– И какая же у тебя программа действий? Что делать собираешься? – ехидно спросил Арлекин.

– Какая такая программа?

– Каждый кандидат пишет программу, по которой потом работает… Избиратель должен видеть твой план.

– Пишет? Да ты что! Никогда такой чепухой не занимался. За меня другие писали, а я только подписи ставил. Вот ты, например, напиши мне этот план, что и как, а управлять я сам по себе буду!.. Или вон Пьеро пусть напишет, это у него хорошо получается. Пьеро, пойдешь ко мне секретарем? Будешь программы всякие писать!

– Работать, значит, будем мы, а ты только управлять?

– А чё? Хороший управленец дорого стоит!

– Как же все-таки с Карабасом решать проблему будешь? Он от нас так просто не отстанет!

– С Карабасом? – снова хмыкнул Буратино. – Нашли проблему! Я с Карабасом по-свойски разберусь. Зачем устраивать ненужные баталии и ссориться напрасно? Оставим ссоры в прошлом. Он хотел свой пай в нашем театре… Ну, выделим ему какое-нибудь помещение для хранения инвентаря… Чулан этот, например…

– Но чулан ведь наш! – дружно воскликнули Пьеро с Арлекином. – Где же мы жить будем?!

– Ой, да мало ли где! В подвале тоже жить можно… Подумаешь, немного сыровато и затхло! Но в целом, за шиворот не капает!

– В подвале Шушара постоянно копошится, дела свои подлые мутит! К тому же, для кукол сырость очень вредна! Она же убьет всех!

– С шушарами разными мы тоже разберемся. Должность дадим… При кухне, к примеру, пристроим… в общем, наладим контакт! Насчет сырости… Будем камин жарче топить, авось и в подвал немного тепла попадет!.. И вообще… Здание давно требует ремонта. Реконструкции. Привлечем Карабаса и прочих богатеньких из Страны Дураков, инвестируем деньги в перепланировку и проведем большие работы! Сразу всем хорошо станет. И для вас, глядишь, какой-то уютный уголок отыщется! Так что мотайте на ус, поддерживайте мою кандидатуру, я вас в обиду не дам! Вся цена вопроса – пять золотых и ваше обожание!

– Карабас не угомонится. После чулана еще и гримерку захочет, потом на сцену вылезет, а закончится тем, что всех на улицу выставит!

– Ну, что вы драматизируете! Он ведь очень любит искусство и актеров! Не видели разве, как рыдал Карабас на спектаклях?!

– Крокодиловы слезы. Это он от вина выпитого рыдал!

– Чепуха, говорю вам! Все, утомили уже… Вопрос-то, в целом, уже решен. От вас, по большому счету, только молчаливое согласие требуется. Дальше мы сами разберемся… – и Буратино скрылся в глубине сундука. Сверху глухо лязгнула крышка.

Куклы какое-то время висели молча, грустно вздыхая.

– Если бы я только мог, то сплюнул бы! Мой туго набитый ватой зад подсказывает, что не будет никакой реконструкции… – мрачно сказал Арлекин. – И ремонтов не будет… Снесут наш театр к чертовой бабушке, а на этом месте поставит Карабас какую-нибудь забегаловку… Посадит в ней своего Дуремара, и тот будет поить крепким пойлом туристов из Страны Дураков! Сколько еще подзатыльников надо получить, чтобы это понять?!

– А как же мы? – испуганно пролепетал Пьеро.

– Нас тоже не будет. В топку всех отправят или на свалку куда-нибудь сбросят… Какой им прок от ненужных кукол?

– Это ужасно! Неужели ничего нельзя сделать?!

– Почему же нельзя? Можно. – Арлекин криво усмехнулся. – Сейчас хорошенько постараться, изловчиться, и слезть вниз… Потом отыскать молоток и крепко-накрепко заколотить гвоздями крышку сундука!

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Пьеро. – Лучше пусть будет Алиса, чем этот… этот…

– Да ты что! Я же пошутил. Хрен редьки не слаще! Два сапога пара. Все они из карабасовой упряжки! Мы на нее тоже управу найдем. Артемона, например, натравим! А потом в каком-нибудь другом ящике заколотим! – гордо сказал Арлекин.

– А где гвоздей-то столько найдем?

– Свои из стены повыдираем… Ради хорошего дела и гвоздя последнего не жалко!..

 

© Гай Ворон