Итальянцы и румыны обеспечивали тыловые коммуникации и зенитное прикрытие электростанции. Местным жителям сразу предложили вакансии на электростанции и люди потянулись на работу, ибо надо было чем-то кормить детей. Очень быстро оказалось, что все обещанные виды довольствия и какие-то выплаты в рейхс-марках выдавались исправно и без обмана.

Никаких партизан в городе никто не видел и ничего об этом не слышал. Те военные, которые были на постое у местных жителей, обеспечивали их продуктами приличного качества и в объеме, достаточном для кормежки постояльца и приютившей его семьи. Никаких инцидентов даже бытового характера – не было. Спустя небольшой промежуток времени, местные жители поняли, что даже в условиях войны, уровень жизни стал намного выше, а на улицах перестала ползать пьяная шахтерня и прочая рвань, а о НКВД или коммунистах стали забывать, как о дурном сне.

Кстати, очень быстро местные жители стали осваивать азы немецкого, итальянского и румынского языков, за время оккупации они уже почти все понимали и могли прилично, хоть и просто, изъясниться на одном из них. Это к языковому вопросу и теме «русскоговорящих». В общем, жизнь не просто наладилась, а стала существенно лучше и спокойнее, чем при большевиках. Тем большим контрастом оказалась вернувшаяся власть коммунистов. Людей поголовно тягали на пояснения и допросы, часть людей исчезла, но все понимали, что их записали в предатели, хоть пока и не рассадили по нарам. Еда снова исчезла и вернулся уже забытый голод. Люди могли сравнить то, что они имели при немцах и то, что при вернувшейся власти пролетариата. В общем, впечатления были такого характера, что при совке их было лучше не вспоминать и потому их не вспоминали. От греха подальше. Такая вот была оккупация Донбасса.

2.

Вторая история  прислана нашим читателем и мы даем ее с минимальным количеством купюр. Если он пожелает, мы укажем его ник под уже не первым его текстом. Она интересна тем, что проливает свет на то, что делалось за неделю перед 22 июня и выглядело это совсем не так, как нам это рассказывали полвека. Это – ценное воспоминание, способное пролить свет на то, кто, что и когда знал о предстоящей войне.

«Мне рассказывала моя бабушка (умерла в 1981 году). Как-то мы коснулись в разговорах о “вероломном нападении”, и как она с тремя детьми оказалось на начало войны  на пути в Саратов в эвакуацию. На что она мне ответила такое : “Мы жили в Белостоке (там, где через несколько дней образовался первый крупный котел с войсками РККА – ред.), я была заведующий детским садом (это на такой должности была молодая женщина, совершенно безграмотная, которая даже на конец жизни в 1980-м читала по слогам со скоростью нынешнего первоклассника, только изучившего алфавит и умевшая писать только печатными буквами – авт.) , а твой дедушка, майор НКВД (я сейчас представляю с отвращением, какая это была дрянь, дослужившаяся до звания майора в НКВД!!! и прошедшая мясорубку по уничтожению офицерского состава в сталинских жерновах , предшествующих началу войны),  служил в большой военной части (все дословно) , как он говорил в “шестом механизированном” , неподалеку в 20 км в Крипно (Krypno). 

Он приехал ночью 16 июня ПЕРЕД НАПАДЕНИЕМ ГЕРМАНИИ, и сказал срочно собираться, захватить только самое необходимое, потому что в Шклове (это вроде в Могилевской области – авт.) формируется  для эвакуации членов семей офицеров НКВД  от звания “майор” и выше, для отправки в глубокий тыл по причине начала “великого похода против фашизма и буржуазии”  . Далее была выделенная командованием машина, в которой мы с тремя чемоданами уехали в Гродно, там нас встретили красноармейцы , пересадили в поезд на Шклов, через Минск, потом из Шклова в Оршу и уже 18 июня мы ехали в плацкартном (вагоне – ред.) поезде в Саратовскую область, а о том что немцы вероломно напали, мы узнали уже по радио на одной из станций у Москвы.  Было очень много поездов навстречу с танками, и нам сопровождающий офицер НКВД говорил -“вот она подлость Германии, мы им пшеницу, а они нам готовят свинец”. – здорово правда? Война еще не началась , а гебня уже знала что кому и за что».

Как мы видим, воспоминания очевидцев могут дать совершенно неожиданные сведения о том, что и как происходило как перед самим началом боевых действий или в ходе них, так и после того,  как бои отгремели и фронт ушел дальше, сформировав глубокий тыл оккупационной армии. Хотя мы теперь знаем о том, что просто одна оккупация сменилась другой, более лютой и кровавой.

Такие свидетельства просто должны остаться доступными для ознакомления, хотя бы потому, что историю той войны надо переписывать заново, опираясь исключительно на достоверные источники или вот такие свидетельства очевидцев, которые даны без малейшего умышленного искажения того, что запомнилось. То есть то, что бабушки и дедушки рассказывали своим внукам, без хвастовства, но с горечью. В общем, если такие свидетельства будут приходить еще, мы их обобщим и опубликуем отдельным материалом.