От редакции

Ниже представлен текст нового автора Dmitry Lytov, в котором изложены занятные факты и сделаны необычные выводы о нашумевшем отравлении в Солсбери. Текст идет в авторской редакции, без правок.

Несколько дней назад среди бела дня в Британии были отравлены бывший офицер ГРУ и его дочь. Исполнители нападения меньше всего стремились к тому, чтобы работать «чисто». Напротив, они выбрали чрезвычайно опасный способ отравления, распылив токсичный газ, жертвами которого стали также полицейский и случайные прохожие.
В этой истории самым удивительным, с точки зрения здравого смысла, является вовсе не почерк исполнителей. Сравнение с историей Литвиненко говорит о том, что и в этом случае был выбран намеренно громкий и пугающий способ – чтобы шокировать общество и одновременно послать чёрную метку всем прочим отступникам. Не окажется удивительной, если она будет доказана, и причастность российских спецслужб.
Самой шокирующей деталью во всей истории оказывается поведение жертвы.
Перебежчик, как стало известно, уже получил «чёрную метку». При малопонятных обстоятельствах ушёл из жизни его сын. Ушёл из жизни во время поездки в Россию. В Россию, Карл! Спрашивается, зачем его потянуло туда, откуда отец еле вырвался, и где на него, очевидно, всё ещё имели большой зуб?
Но как ни цинично звучит, эта история ничему не научила безутешного отца.  Дочь его продолжала, как ни в чём ни бывало, ездить в Россию. Последний раз она там побывала как раз незадолго до покушения. В России, как предполагает следствие, она активно общалась со знакомыми и доброжелателями, и беспечно выбалтывала им с три короба обо всех местах и явках, где было бы удобно подстеречь её и её отца. После этого спланировать покушение так, чтобы на месте оказалось поменьше зрителей, было просто делом техники.
Но зачем же их тянуло туда, где отцу подписали приговор? Почему сам отец не остановил ни сына, ни дочь, и вообще относился к подобным поездкам беспечно?
Если мы присмотримся, то увидим здесь не случайность, а закономерность. Подобные случаи в истории уже бывали.
Прецеденты были
Лет так за восемьдесят до Скрипаля гораздо более крутой финт совершил резидент НКВД в Испании товарищ Орлов. Изрядно замарав руки в крови во время гражданской войны – большей частью на территории «братской» Украины – он завоевал доверие настолько, что отправился спасать другой «братский» народ – испанский. Причём ему вверили не что-нибудь, а казну – «общак» на диверсионные мероприятия на территории Испании, на финансирование всякого рода «добровольцев» и «ихтамнетов». Товарищ Орлов оказался шустрее. Во-первых, он кое-что слышал о репрессиях. До него дошло-таки, что лучшей наградой большевику за верность является пуля в затылок – чтоб, во-первых, не разболтал лишнего, а во-вторых, чтоб его имущество не пропадало, и им можно было бы наградить другого «верного товарища» – пока тот, в свою очередь, тоже не заслужит свою пулю. Во-вторых, он трезво смекнул, что бежать с пустыми карманами – не комильфо, и прихватил с собой тот самый общак.
Как бы ни скрывался он в США, всё же на него рано или поздно вышли и дали понять, что знают, где он. Более того, когда Орлов не понял тонких намёков, ему сделали толстый – уж куда толще. При странных обстоятельствах погибла его дочь.
Что же Орлов? Просто цитата: «встреча Феоктистова с Орловыми состоялась уже на их новом месте жительства — в городе, где была похоронена их дочь. Тогда Орлов передал СССР данные, имевшие экономическое значение, а также список работников ФБР и ЦРУ, которые, по его наблюдениям, могут пойти на сотрудничество с советской разведкой.»
То есть вот так – у него убили дочь, а он в благодарность делится с ними ценными сведениями, по ходу предавая тех, кто дал ему убежище.
Единичные случаи, вырванные из контекста? Извольте, вот случай, что называется, коллективный. В годы Второй мировой более миллиона жителей бывшего Союза участвовало в различных вооружённых формированиях на стороне Германии. Из какой-то их части к концу войны немцам удалось сколотить так называемую «армию Власова». Кончилась война, и что же? Многие власовцы поехали обратно в Советский Союз. Кого-то выманили, кого-то принудили, американские и британские союзники Сталина «выполняли союзные обязательства», однако не слишком при этом проявляли рвение, и у желающих была возможность остаться на западе. Однако значительная часть всё же предпочла вернуться в «социалистический рай», где их ждали ГУЛАГ или пуля у стенки.
Можно понять, почему на прощение надеялись рядовые власовцы, многие из которых всю войну отсиделись в лагерях, слушая пропагандистские лекции немцев. Крови на их руках не было, любой орденоносец НКВД по сравнению с такими власовцами был кровавым подонком. Но на что надеялся генерал Богданов, добровольно отдавший себя в руки СМЕРШа? На что надеялся генерал Благовещенский, который сам убежал от американцев, сам нашёл советскую агентуру и добровольно отдал себя в их руки? Тут или сумасшествие,  или какая-то извращённая логика.
На сумасшествие списать можно многое, но когда событие массовое, лучше найти в нём логику.
Товарищ Бокша
Нельзя сказать, чтобы гитлеровцы не знали об этой слабости советских перебежчиков. Судя по тому, как именно они изображали советских в своих фильмах – очень даже хорошо знали.
В американских кинофильмах времён «холодной войны» русские шпионы выглядят карикатурно и ненатурально. Империя зла находилась по ту сторону океана и, по большому счёту, интереса не вызывала. Образ жизни новоиспечённых иммигрантов на Брайтон-Бич, весь тот «мини-союз», который они пытались сохранить в своём гетто, только доказывал лишний раз, что Союз был явлением жалким, намного более жалким, чем тот образ, что раздувала советская пропаганда.
Гораздо ближе с советской властью удалось столкнуться гитлеровцам. В первый год войны они с удивлением наблюдали, как множество бывших комсомольских активистов шли к ним в полицию, как бывшие партийные пропагандисты делали карьеру в оккупационной прессе. Более того, часто к немцам в руки (не без помощи благодарного населения) попадали бывшие советские партийные бонзы и сотрудники НКВД – и тут у немцев была отличная возможность увидеть, как они ведут себя и на что способны, когда в их руках нет нагана и ручки, подписывающей расстрельные списки. Совсем другое получалось зрелище – выродки и палачи выглядели, так сказать, более естественно.
(Если из предыдущего абзаца кто-то из читателей ненароком подумает, будто автор пытается обелить гитлеровцев, то совершенно напрасно. Гитлеровцы и коммунисты – друг другу пара, и было бы хамством и скотством рассуждать, насколько лагеря Освенцима были бы «комфортнее» соловецких лагерей. Речь идёт о другом: каким бы всесильным ни чувствовал себя упырь, каким был Сталин, рано или поздно он нарывается на ещё более наглого и отвязного упыря, каким оказался Гитлер).
В гитлеровском киноискусстве нашлось место и для агентов НКВД. Очень характерный образ – товарищ Бокша – был изображён как главный «герой», точнее, антигерой в приключенческом фильме «ГПУ». Карьера – ни дать ни взять товарищ Орлов. В годы гражданской войны, во главе банды без знаков различия, Бокша грабит и убивает целые семьи (в том числе детей) – зачем лишние свидетели там, где можно обзавестись золотишком? Затем Бокша делает стремительную карьеру в НКВД, руководя зарубежными «спецоперациями», устраивая теракты, подстрекая на забастовки, и выдавая всё это за «внутренние язвы капиталистического мира». Но для тех, кто не знает о его деятельности, он просто очарователен – учтивый щёголь, дипломат, завсегдатай светских вечеринок, где часто произносятся речи о «мире во всём мире». Тем не менее, Бокша готовит себе пути к отступлению – он в курсе репрессий в Советском Союзе, поэтому потихоньку переводит «общак» (деньги на спецоперации) на свой тайный счёт и обустраивает себе виллу во Франции, где намеревается скрыться. Но вот ведь незадача – своим доверенным лицом он делает агента НКВД, исполнительницу «спецопераций» Ольгу Фёдоровну. Которая, в конечном счёте, доносит на него в Москву и по её поручению убивает. Зачем, спрашивается? Какой чёрт его дёрнул искать себе любовницу и конфидентку именно из своего НКВД-шного окружения? Не мог найти себе другую?
Получается так, что не мог. И вот почему.
Слабое место чекиста
Если в сталинские годы о подобном было задумываться страшно, то в годы «застоя» понемногу стало доходить даже для самых тупых: официальные обвинения в адрес запада вовсе не означали нелюбви ко всему западному. Наоборот! Партийные активисты морщили нос от всего «совкового», может быть, не так откровенно перед народом, но уж среди своих не стеснялись. Кто предпочитал «Жигули» вместо «Мерседеса», был для них не патриот, а идиот; и таким же идиотом для них был тот, кто предпочитал «Жигулёвское» баварскому. Народ тоже дураком не был и тоже, в меру возможностей, себе западную «фирму» потихоньку приобретал.
Запад в глазах советского чиновника был чем-то принципиально отличным от врага. Запад был, можно сказать, охотничьим угодьем, где дворянам охотиться можно, а простолюдинам нельзя – этак они всех оленей перебьют, что тогда благородным останется? Запад был пастбищем, где корма всем не хватит – только избранным; золотоносной жилой, где золотой песок достанется только первым золотоискателям, а остальным – просто песок.
Советские, большей частью, не хотели понимать, откуда берутся богатства запада, каким тяжёлым трудом приходят эти технологии, и какой кровью было завоёвано доверие, благодаря которым кредиты на западе были дешёвыми, а валюта – твёрдой. Для советских всё это было всего лишь ресурсом (которого на всех не хватит, только на партийцев и КГБ, а остальных надобно отпугнуть) – и в таком вот взгляде на запад они не слишком далеко ушли от папуасов с их карго-культом. Дорасти до уровня запада – такая задача принципиально не ставилась. Вот захватить и заставить работать на себя (как получилось с немецкими технологиями после войны) – это да, это дело. Нельзя захватить? Можно украсть. Американцы только диву давались, как в эпоху ранней брежневской «разрядки» советские, недолго думая, на их же американские кредиты стали скупать технологии, направленные на угрозу им же, американцам, стали финансировать всякого рода террористов по всему миру. Подумали, почесали затылки над таким нелогичным поведением, и понемногу ввели санкции. Ответить на санкции Империя зла «не шмагла» – подёргалась для приличия дюжину лет и в конце концов испустила дух.
Мораль сей басни такова, что и новое поколение, сначала ельцинское, а затем и путинское, дорвавшееся до власти в постсовковой России, относилось к западу точно так же – не как к партнёру, а как к ресурсу, дойной корове. От которой надо отпугивать плебс, рассказывая ему страшные сказки о кознях Госдепа. А пока обыватель глотает соловьиный помёт и ядовитый кисель – самые главные патриоты перемещают свои капиталы в Майями. Куда ж ещё? Запад не враг. Запад – это пастбище для своих.
Бывает, некоторые зарываются, хапают не по чину. Или завидуют старшим коллегам, и решают сократить себе путь к вожделенному пастбищу – как уже упомянутые Скрипаль, или Орлов, или товарищ Бокша. С точки зрения оставшихся в Мордоре – это косяк, который не прощают. За такое – смерть и только смерть, чтобы другим неповадно было. Но посмотрим на это дело глазами товарища Бокши. Какой может быть союз у пастуха с пастбищем, у золотодобытчика – с золотым песком? Друзья пастуха – это такие же, как и он, пастухи; друзья золотодобытчика – это такие же золотодобытчики, а вовсе не золотой песок, с которым по душам не поговоришь. Так и отступники из «органов». Перемещая все свои капиталы на запад, считая запад вожделенным ресурсом – они в то же время не воспринимают западных людей как равных себе. Какой, в самом деле, может быть союз с пастбищем? С дойной коровой? Даже если запад спасает их, как того же Скрипаля – они это не ценят. Как можно быть благодарным безличному ресурсу? Ментально для них «свои» – это те, кто остался в совке, кто их (уже) смертельно ненавидит за то, что не успел так же быстро перевезти свои активы на запад.
Так же и Путин, и его шайка со счетами в Испании и Швейцарии. В глазах своих «товарищей» из органов весь кооператив «Озеро» давно уже выглядит, как тот товарищ Бокша. Просто не пришло ещё время исполнить приговор. Но оно придёт неизбежно.

Автор: Dmitry Lytov