(Предновогодняя история)

“В ночь с 31 октября на 1 ноября с фермы, где живут северные олени Уральского Деда Мороза, украли одного из самых умных оленей. Бугор прекрасно работал в упряжке вожаком, хорошо выполнял указания каюра и вел упряжку ровно и красиво.

Мы надеемся, что Бугор найдется. Бугра ищет полиция и неравнодушные люди.

Всем-всем-всем: за информацию о местонахождении северного оленя – вознаграждение 20 тыс.рублей. Олень может оказаться в любой точке Урала!

Гостям Уральской резиденции Деда Мороза: не волнуйтесь! Мы уверены, что Бугор найдется. В любом случае, у нас еще есть олени, которые будут радовать маленьких и больших гостей!“

Из новостей

В малогабаритной нетопленой комнатушке за старым, чуть перекошенным столом сидел участковый и задумчиво вертел в руках желтый мятый листок, где четко просматривались по краям маслянистые отпечатки пальцев. Засевшего внутри участкового сыщика больше интересовали именно эти пальчики, а не то, что было написано на самом листке.

По другую сторону стола на шатком стульчике развалился увалистый гражданин в красном мятом тулупе, с белой нечесаной бородой до пояса и с темно-красным до синевы носом. От гражданина резко разило вчерашним весельем, он ежеминутно пожевывал спрятанными в бороде губами и икал.

Участковый еще раз пробежался по корявым, прыгающим строчкам, пытаясь вникнуть в смысл написанного:

“какито лоси паскудны слохатили мово аленя но ето им такпроста ни сайдет я им за ето пасти парву и бес штанов снег таптать отправлю пусь вирнут насикомыи бугра анито пажалеют исчо шакалы

                                                                                  дед мароз”

– Что это? – наконец спросил участковый, понимая, что ничего не понимает.

– Заявление, – икнул увалень в тулупе.

– О чем заявляете?

– Как это – о чем? Бугра моего слохатили, гниды! А он у меня между прочим вожаком был! Я за него каюру ни много ни мало двадцать тыщ отвалил когда-то! А это деньжищи были еще те! Да что там деньжищи, это ведь брызги! Он же умница, само понятие, с полуслова все ловил! А его из-под носа увели, собаки! – чуть не свалился в запале со стула заявитель.

Участковый ни на шаг не приблизился к разгадке.

– Погодите, – он почесал затылок и зачем-то надел лежавшую до этого на столе фуражку. – Кого увели? Куда увели? Кто именно увел?

– Каб я знал! Голову бы скрутил, не разбираясь!

– Все-таки хорошо бы разобраться… Давайте по порядку.

– Да что там разбираться?! От него поди уж только копыта да рога и остались!

– Рога и копыта – от собаки? – задумчиво прищурился участковый и еще раз пристально вгляделся в отпечатки на листке.

– Какой собаки?

– Сами же говорили…

Гражданин в тулупе растерялся.

– Я говорил?..

– Ну да… – фуражка снова разместилась на стопочке папок под стенкой.

– Да нет у меня никакой собаки! При чем здесь собака?!

– Раз спёрли, значит, теперь нет.

– Тьфу ты на раз-два! Я ему за Спас, а он про ананас!

– Одно вот непонятно: украли собаку, а пишете о лосях, путаете органы!.. Как-то нехорошо это… – участковый снова надел фуражку, на высокой тулье которой распластала крылья раздвоенная птица. – За это можно и привлечь… Как раз сегодня камера освободилась.

– Меня? За что? Нет, ну ты погляди, чего творят! Я как есть пострадавший, а меня, значит, в кутузку? – изумился красноносый.

– А вы думали, что все дозволено? Что тут хванчкарой бесплатно кормят по доброте? Можно прийти, туману напустить, наболтать черте чего, и все? Шутить надумали? Отвлекаете органы от дел? А их, дел, между прочим, накопилось… – представитель закона попытался подыскать меру, но это ему не удалось, и он ладонью энергично похлопал по пыльной стопке выцветших папок. – Много накопилось! И каждый чего-то хочет, каждому разберись. И если каждый начнет туман напускать…

– Да погоди ты! – перебил участкового заявитель в тулупе и тряхнул бородой. – Кого я отвлекаю? Я официальный документ накатал. Чтоб нашли, стало быть, любимца моего, если он живой еще! Я ж без него никак! Без него пацанве ж праздника не видать. Вот я “телегу” и притарабанил… чтоб по закону, значит…

– Закон порядок любит. И если я приму такое вот заявление, то меня за это никто по загривку не выгладит.

– Да что тут непонятного? Эти бакланы уже смылись поди, ищи теперь!

– И зачем кому-то ваши собаки понадобились? – устало вздохнул участковый.

– Какие еще собаки?! Говорю же: нет у меня никаких собак! – взвыл красноносый увалень.

– Что же тогда украли? Бакланов? Или лосей? А насекомые здесь при чем? Это надо в санэпидемстанцию обращаться, если насекомые донимают… Дустом пробовали травить?

– Я б их не только дустом, я б их напалмом вытравливал, паразитов! Пацанву жалко… Бугор для них почти свой был!

– Кто? Бугор? Рецидивист, что ли? – округлил глаза участковый.

– Да какой там! Просто Бугор. Он с малолетства другое погоняло и не признавал, норов крутой в крови… Но так-то он добрый… С Босяком вот только не очень ладил, но я их вместе и не ставил… от греха…

– Стоп! – вскочил представитель власти и в нетерпении стал вышагивать по тесной комнатушке. – Сначала в ход шли какие-то звери, собаки, пыль в глаза насыпал, а теперь оказывается, что мы имеем отношение к уголовному миру? С урками дружим, значится? То-то мне рожа сразу не приглянулась! А паспорт у вас имеется, гражданин?!

Тут уж вскочить попытался заявитель, но участковый жестом остановил:

– Сидеть! Иначе открываю огонь на поражение!..

– Да ты чо, начальник! Я чистый! Темных дел сроду не водил!..

– Разберемся, – представитель закона уже шуршал в столе, вытаскивая ориентировки, сводки и прочую документацию. – Много вас тут таких ходит… Туман напускают…

– Во дает! – хмыкнул увалень растерянно. – Придешь правды искать, а самого же и упекут ни про что…  – но слова его ничуть не растрогали сурового законника.

Поковырявшись в бумагах, участковый стал пристально всматриваться в личность сидящего.

– Я не знаю, что там и как, но вот на позапрошлой неделе в поселковом магазине кто-то свистнул набор стамесок и паяльник… По приметам ваш портрет очень схож. Столярничать любите? Двери, замки поковырять? А паяльничком, небось, у граждан деньжата изымаем, да?..

– Да ты чего! Мало ли кто надеть тулуп дедовский может и бороду вклеит заместо настоящей! За всех, что ли, теперь отвечать?!

– Документы имеются?

– Как положено, ксива всегда при мне, – подозрительный заявитель нырнул во внутренний карман и участковый профессионально напрягся и стал лихорадочно вспоминать, где в последний раз оставлял свой пистолет. Но когда вместо вороненого ствола увидел паспортную книжицу, облегченно вздохнул.

– Тэ-эк-с… – зашуршал он страничками. – Значит, Морозов-Уральский… Мороз Иванович… Это что за имя такое – Мороз?

– Обыкновенное имя, народное.

– Давно откинулся?

– Говорю же тебе, начальник, что я чистый! Сроду темных дел не имел!

– Разберемся… И пальчики, – участковый кивнул на заявление, – заодно проверим…

– Проверяй, раз тебе делать нечего… Главное, найди паразитов… И Бугра мово найди… Если не сожрали его еще волки эти позорные!

– Волков в наших краях уж лет тридцать как не видали. А как по мне, одним уркой меньше, так даже лучше… Он по каким делам раньше проходил?

– Одним мы делом с ним всегда занимались! В аккурат под Новый год работа наша и была. Колесили по сотне верст за день…

– Ого! Ловко! Знатно работали! – восхищенно хмыкнул участковый. – В прошлом году сберкассу в Залоховске 30 декабря тоже вы, конечно, сработали?

– Какую кассу? По елкам мы специализировались всегда!

– Ага, незаконная вырубка?! Абдулла и Махмуд, небось, с вами работали? Взяли мы этих деятелей за жабры третьего дня, теперь вот заодно и подельничков их прижучим! – обрадовался блюститель порядка и потянулся за чистым листом. – Чистосердечное писать будем или мотаем по полной? Между прочим, у лесника сотрясение, так что кто-то за это отвечать должен… Кто ему по затылку бутылочкой проехал?

– Какая вырубка?! Какой лесник?! Ты на меня мокрые дела не списывай! Я елки только наряженные видел, пацанятам песни пел да конфет отсыпал… Думаешь, легко мотаться туда-сюда, и чтоб успеть всюду?

Фуражка участкового снова оказалась на голове, и хищная птица на тулье злобно защелкала то одним, то другим клювом.

– Значит, чистосердечное писать отказываемся… Тогда сейчас вызываю наряд, и – в кутузку! А там пару сеансов отделочного массажа, возьмешь на себя не только кассу, но и убийство товарища Свердлова в 19-м году!

– Ты с высоты падал, что ли? По какому такому закону меня разводить задумал? Я эти ваши понты уже лет двадцать как композиционно вдоль дорог по нужде откладывал…

– А мне, значит, можно в гляделки всякий отстой впрыскивать и уши фуфлом утяжелять?!

– Да не вру я, начальник! Век Нового года не видать! – красноносый рванул на груди тулуп, под которым взору участкового открылась не очень аккуратная татуировка в виде наряженной елочки с бледно и ярко сизыми шариками по периметру и подмигивающими огоньками среди разлапистых ветвей. Вокруг елки водили хоровод маленькие тусклые силуэты, отчаянно радуясь празднику.

– Ёхра-мохра! – разглядев праздничную грудь посетителя, восхищенно воскликнул участковый. – Этот узорчик я еще с малолетства помню!.. Новый год, елка во дворе, нам по конфете и апельсину, а мужики в баню с сивухой, дедом и Снегуркой… Ххе… Так ты что, настоящий Дед Мороз, что ли?!

– Он самый и есть… Битых два часа об том и толкую в дурью башку!

– А я все думаю: что за мутный типок такой нарисовался?! Пургу гонит какую-то… Бугор у него, видишь ли, деньги спионерил, когда кассу брали… Волки собак загрызли… Много вчера приняли, дедуля?

– Кабы твоего оленя увели, ты б и не столько принял!.. Можно сказать, лишили кормильца. Теперь ни праздника, ни счастья… Хоть плач, хоть вой.

– Какого еще оленя? И собак, и оленя вдобавок?.. А закусь хоть была-то?

Дед злобно сплюнул под ноги.

– Я тебе четко написал: собак не было, слохатили Бугра… оленя мого… Он же мне что дитё родное!

– Ах, вот оно что! Стало быть, это ваш транспорт замыли! Ну, по транспортной части это, как бы, немного в другие инстанции обращаться надо… Значит, теперь не будет праздника у ребятишек?

– Это почему?

– Дед Мороз  – и без оленя… Далеко не заедешь…

– Да олени у меня еще есть… Аж шесть штук – Болт, Шнырь, Пацан, Босяк, Бродяга и этот, как его черта… Кент. Только без Бугра они ленивые, он их всех под копытом держал и расслабухи не позволял. Они у него, как шелковые, по струнке летели… Так что отыщи его, начальник!

– И где ж сейчас ваши красавцы?

– Двое со мной, в упряге… Остальные, как положено… на хазе… Сам понимаешь, работы невпроворот! Так найдешь, Бугра-то?

– Обещать не буду. Но общественность оповестим, может, кто-то что-то да и видел.

– Ну, ладно. Оповещай. Народ наш ментам не ровня, авось помогут по доброте… Народу без праздника нельзя, а кто ж, как не я, его подарить сможет?.. Кто ж детишков подарочком порадует да с родителями стопарик запрокинет по поводу? В былые годы никто и подумать бы не смел сунуться в мою вотчину!.. Кажный знал где чья елка расположена! Это все дерьмократия ваша, так ее разэдак!.. Эх-х… Главное, денег пообещай за добрую весточку! Тыщенок с двадцать отвалю, наскребу по сусекам!..

Красноносый, чуть раскачиваясь, побрел к выходу и громко хлопнул дверью. Вскоре за окном послышался скрип полозьев по сбитому снежку и гнусный хриплый голос, удаляясь, задребезжал на всю округу:

– Вези меняя, алееень… по моему-у хатеениюю-ю… вези меняяя, алеееень… в сваю-ю странуу-у алениюю-ю!..

 

© Гай Ворон