Пунктик, имеющийся у прутина, все больше играет против него самого, его режима и вообще – федерации. Дело в том, что сам недо-фюрер – классический пример ретрограда. Он цепляется за что-то в прошлом, как ментально, так и физически. В плане физическом, всем известна его маниакальная боязнь современных гаджетов, и одним из самых ярких тому подтверждений является фото его рабочего места, с кучей телефонов «вертушек», которые молодое поколение даже не сможет опознать как телефон. Но на самом деле, это лишь одно и не самое яркое проявление стремления прутина к чему-то старому.

Таких примеров можно приводить множество, но суть их сводится к тому, что внутренне пациент боится нового и при любой возможности – цепляется за старое. Это касается не только чего-то физического, но в первую очередь – ментального. Его ментальный якорь находится где-то далеко позади и скорее всего, даже не в совке, а еще дальше. Именно поэтому его нельзя прямо сравнивать со Сталиным. Тот все же стремился в будущее, хоть и свихнувшееся и не то, что не цеплялся за прошлое, а выжигал его настолько, насколько это вообще было можно.

У прутина же – сплошной поток страданий за чем-то вроде Belle Époque, утраченным, прекрасным временем, в которое он хотел бы вернуться в роли такого себе царя-батюшки и конечно же – анпиратора, со всею сопутствующей атрибутикой, приемами и методами. В общем, психиатрам виднее, почему отдельные пациенты упарывааются в такую цветастую патологию, но когда внутреннее состояние имеет именно такой вид, то это налагает свой отпечаток на повседневный образ мыслей и как результат, на тот набор поступков, который совершает больной. И вот в этом месте возникает то, что называют когнитивным диссонансом.

Кроме указанной выше болезненной тяги к прошлому, у прутина имеется еще одна особенность, он – патологический лжец. Он лжет как по поводу, так и без повода, и складывается впечатление, что он специально избегает говорить правду на любую тему. Возможно, если он поймает себя на том, что сегодня что-то такое говорил и не солгал, он спать не сможет и даже кушать. Поэтому то, что прутин говорит на публику, давно не имеет ничего общего с объективной реальностью. Опять же, подробности такой особенности пациента могут пояснить психиатры но нам важно другое.

На самом деле, лжец должен вводить в заблуждение всех, на кого направлена его ложь, опираясь на что-то, что затруднит или сделает невозможным поймать его на лжи. То есть, он должен лгать очень правдоподобно, поскольку только в таком случае эта ложь будет восприниматься тем или теми, на кого она направлена. А для этого надо не просто владеть ситуацией по состоянию на сейчас, но и опережать ее так, чтобы успешно манипулировать фактами и смыслами. А это предполагает его дружбу с будущим, а как уже сказано выше, этого у прутина нет по определению. И поэтому его методы лжи тоже имеют свою базу в прошлом.

В данном случае он лжет так, как лгали до него и эта ложь тогда была успешной. Но реальность не стоит на месте и развивается независимо от его желания или не желания и потому методы лжи, которые были убедительны вчера или позавчера, сегодня уже не просто не срабатывают, а становятся смешными или же уличающими. А все потому, что нынешние времена имеют куда больший арсенал средств проверки конкретной информации, а значит и разоблачения лжи.

(Окончание следует)