Понятно, что сейчас пенетенциарная система выглядит несколько иначе, а при совке она приобрела вид концлагеря, и понятно, что с былыми вольностями уже все не так просто. Если в СИЗО еще есть «коммерческие хаты», где за деньги можно иметь максимально возможный комфорт, то на лагерях с этим уже немного сложнее. Там, если есть возможность и позволяют средства, можно проболтаться «на больничке», где минимально жесткий режим, и можно организовать сносный быт и питание.

Можно устроиться и как-то иначе, но для этого надо занимать какую-то отдельную должность, которая предполагает долгий отрыв от братвы, что всегда нехорошо в том плане, что это дает массу подозрений в том, что узник пишет оперу. Либо вовсе прийдется открыто занимать какие-то лагерные должности, что переводит зэка в разряд «козлов», что ставит их ниже порядочных «мужиков». В общем, там сложнее как-то и остаться борцом, и не нарваться на заточку, и при этом, нормально себя чувствовать.

В этой схеме основным будет вопрос изъятия узника из общего числа зэков. Причем, сделано это должно быть не под позорным предлогом, чтобы не было понятно, что администрация дает этому зэку «зеленую». В таком случае рабочей будет примерно следующая схема. Хозяин зоны договаривается со смотрящим о том, что этого «политического» никто не трогает и не в какие обороты не берет, поскольку если с ним что-то случится, душно будет всем. Сделки «хозяйки» и смотрящего – вещь обычная и в этом нет ничего нового, но за всем не усмотришь и не уследишь, если узник будет вести активное общение с окружающими.

Одно неверное слово может стоить ему слишком многого и потому кроме этого договора, администрации надо под благовидным предлогом изъять клиента из общей массы зэков. И вот ШИЗО – лучшее тому прикрытие. Там узник находится без круглосуточных «глаз» со стороны братвы, а изолирован вполне оправданно для всех. Зэки понимают, что это – политический, и что его так замаривают, потому и прогон смотрящего о том, что «этого не трогать», всем становится понятен. Как понятно и то, что если бы Навального хотели бы порвать, это сделали бы еще на этапе и там никто не нашел бы концов, как это бывает всегда, а раз он живой, то открытыми остаются несколько вопросов.

Первый из них – зачем он вернулся? Там что, была революционная ситуация, требовавшая его присутствия? Он хотел найти еще один дворец прутина? Ну нашел бы и что? Геленджик хоть что-то изменил? Ничего! Быдлу – плевать на миллиардный Эрмитаж, который царь построил себе у моря. Наоборот, они обсуждают то, что царь не забыл себе хоккейную площадку там построить. Молодец, мол, в таком возрасте, а про спорт не забывает…

Так зачем он вернулся, чтобы что? И второй вопрос, почему его либо не убили, либо не поломали на зоне? А отсюда – третий: как он из ШИЗО выдает свои речи и в частности о том, что он ошибся про «Крым – не бутерброд»? Ведь он же там находится под постоянным контролем или нет? Он же в ШИЗО безвылазно? Просто заметим, что там иметь телефон или компьютер – нельзя по определению, а в ШИЗО даже постели нормальной нет, или есть? Или там специальное ШИЗО?

Каждый может самостоятельно покрутить эту ситуацию со своей точки зрения и с учетом собственного жизненного опыта и посмотреть на то, что из этого получится. Но тут не важно, что именно и как происходит с этим пациентом, важно то, что сейчас его начинают отмазывать за то, что он только что даже не отказался от своих слов и даже не признал свою не правоту, а просто стал говорить другие вещи. Не слишком ли просто?

(Окончание следует)