Наблюдая за ситуацией по различным источникам, часть из которых – совершенно не каноничного характера, мы делаем вывод о том, что кремлевская верхушка таки треснула, хоть еще и не сыплется. Более того, скорее всего, мы и не увидим того самого процесса, когда она будет сыпаться, поскольку она схлопнется практически мгновенно. Такой вывод можно сделать из того, сколько усилий там прилагают к тому, как все выглядит во вне. То есть, имитация стабильности и крепости верхушки там будет до самого последнего момента вполне успешной, как это было в Румынии, времен Чаушеску. Как мы помним, именно внешнее проявление обрушения верховной власти там было стремительным.

Там тоже ситуация казалась стабильной и контролируемой, хоть и слегка напряженной, и даже был собран проправительственный митинг, на котором Чаушеску должен был выступить вживую, прямо посреди площади. Уверенный в своих ораторских способностях и овеянный ореолом жесткого диктатора, Николае  полагал, что такая сцена покажет народу, что вождь держит власть в кулаке и что хватка у него не ослабела. Но 21 декабря 1989 года митинг не удался. Митинг стал первым и последним неудачным митингом для Чаушеску, который перед его началом был полностью уверенным в том, что безусловно контролирует ситуацию. 

А уже 22 декабря у себя дома был найден мертвым министр обороны. По официальной версии, он застрелился сам, и Чаушеску с женой и несколькими ближайшими соратниками решили бежать в Болгарию на вертолете. Заметим, прошли всего сутки от того момента, когда Чаушеску чувствовал себя фараоном и возможно, тоже величественно делал свои дела в чемодан, и вот на следующий день он решил заделаться беженцем. Превращение произошло практически мгновенно, поскольку в конце этого дня военные уже задержали и Чаушеску, и его жену и они были отданы под суд. 

Прошло всего полтора суток. 25 декабря чета Чаушеску получили приговор суда – смертную казнь, после чего была расстреляна здесь же, у здания, где и был провозглашен приговор. Таким образом, от первого зримого признака развала верховной власти до физического уничтожения диктатора прошло четыре дня. То, что казалось немыслимым 21 декабря, стало свершившимся фактом 25-го. Причем, все было закончено ультимативно, не просто свержением, но и уничтожением диктатора. 

Ну а суд там имел явно формальный характер, поскольку действующий тогда закон давал Чаушеску 10 суток на апелляцию, но понятно, что сам судебный процесс носил вынужденный характер, поскольку вряд ли кто-то ожидал, что удастся его поймать живым. Логика событий говорила о том, что его должны были уничтожить во время захвата, но поскольку взяли живым, то суд стал вынужденной декорацией для его уничтожения. Случись это в момент захвата, то все это было бы очень похоже на уничтожение Каддафи, и складывается впечатление, что у прутина будет именно такая концовка, которая была у Муамара, и от которой случайно уклонился Чаушеску.

Но тут важно учитывать еще один важный момент. Именно в случае с Чаушеску, ситуация только внешне выглядела стабильной вплоть до 21 декабря. Да, были какие-то отдельные моменты, которые выплывали наружу, но власти удавалось сохранять видимость спокойствия и стабильности практически до последнего момента, хотя внутренние процессы уже набрали довольно высокие обороты, а недовольство диктатора стало критическим. То есть, внешний вид и внутреннее содержание уже не были идентичными, и скорее, одно уже не соответствовало другому.

(Окончание следует)