Те, кто занимаются различными аспектами поведенческого анализа, первым делом выстраивают представление о том, что объект делает в тех или иных ситуациях, как он действует, как и что говорит, в общем, выстраивают нечто вроде его психологического портрета. Без этого невозможно прогнозировать реакции объекта на ту или иную форму воздействия на него, если это нужно. Когда эта стадия пройдена, все дальнейшие события соотносятся с этим самым виртуальным образом объекта, но теперь основное внимание уделяется аномалиям или действиям, которые не укладываются в уже известный образ действий объекта.

Это важно по двум причинам. Первая из них – чисто техническая и может указывать на то, что составляя психологический портрет, было упущено что-то важное, и тогда нужно вносить коррективы, чтобы прогнозирование было максимально точным. Но для этого надо разобраться в причинах этого сбоя. И тогда может возникнуть вторая причина, а именно – пациент действует в обычном ключе, но на его действия повлияли обстоятельства, которые не были известны наблюдателю. Так можно обнаружить то, что не удалось зафиксировать другими средствами. Как говорил один из классиков контрразведки – ищи что-то необычное в поведении.

Все это не просто справедливо по отношению к прутину, а обязательно, поскольку разведки практически всех стран мира обязательно составили его психологический портрет, но мы постоянно слышим о том, что прогнозировать его действия сложно, поскольку мы исходим из принципов рационального мышления, а у прутина его нет. Но на самом деле, здесь налицо ошибка того самого исходного психологического портрета и ничего более. Просто нужно откорректировать его виртуальный образ и все встанет на место. Или почти все. То, что не впишется в уже имеющийся портрет, окажется обстоятельствами, которые мощно влияют на поведения пациента, но в первом приближении, эти обстоятельства остаются незамеченными.

Теперь вернемся к пациенту и вспомним то, каким он представал последние 20 с лишним лет, перед всем миром. Здесь обязательно стоит заметить то, что речь не идет о человеке с каким-то феноменальным IQ, а его интеллект в психологической карте красовался бы галочкой напротив графы «не дебил и ладно». У него нет и феноменальной работоспособности, которая вынуждает работать людей, намного умнее себя, и в итоге – получать какие-то значимые результаты. Там нет и бескомпромиссной отваги, которая часто компенсирует недостаток двух предыдущих позиций и становится знаменем, за которым идут умные и работоспособные. 

По большому счету там нет ничего, что могло бы стать неизвестной переменной, которая не дает достаточно точно составить его портрет. Ведь попробуй его составить в отношении гениального ученого, музыканта или живописца – ничего не получится. Попробуйте составить портрет Альберта Эйнштейна или Нильса Бора так, чтобы заранее предугадать ход из мыслей, приведший к теории квантовой запутанности – ничего не получится. Или посмотрите на людей, которые замерли у картин классических художников в Лувре или импрессионистов в ДʼОрсе и пытающихся понять, что же хотел сказать мастер, убив на это полотно несколько лет жизни, а потом – попробуйте набросать психологический портрет художника, не зная о том, что он потом изобразит.

(Окончание следует)