Нет, пока это не воинственная позиция и пока ее нельзя назвать «По коням!», но тем не менее, это уже не тот перепуганный лепет, которые все мы слышали в конце зимы. И вообще, тема Украины здесь вспоминается косвенно, но она постоянно присутствует в виде фона, а содержательная часть его речи отталкивается именно от агрессии мордора, к которой он перешел именно в Украине и которой угрожает остальным соседям.

Главным посылом его речи является переосмысление характера угроз, с которыми сталкиваются страны Альянса и необходимость адекватного реагирования на них. Это следует из того, что на саммите должно быть утверждено в режиме неотложных мер. А это касается сил быстрого реагирования или как там их называют «сил постоянной готовности». Это – ключевой элемент обороноспособности Альянса и все, что касается именно его формата, отражает суть политики блока, демонстрируемой здесь и сейчас.

Напомним суть вопроса. Устав НАТО предполагает прямое и безусловное участие  всех стран-участниц в обороне страны-члена Альянса, подвергшейся нападению. Статья 5 Устава регламентирует коллективную оборону как безусловное действие, не требующее согласования или голосования. За это проголосовала каждая страна, еще на входе в Альянс. И каждая страна полностью подключает свои оборонные возможности для этой цели. Но все это звучит замечательно до тех пор, пока не упрешься в мобилизационные вопросы и все остальное, что касается переброски больших масс войск на театр военных действий.

Достаточно представить, как Германия будет перебрасывать свои войска в Литву или Франция в Эстонию, а тем более – США и Канада – в Европу, чтобы понять простую истину, пока все это произойдет, подвергшаяся агрессии страна уже может быть захвачена агрессором. А ведь НАТО и создавалась для того, чтобы этого не могло произойти в принципе. Для этого страны выделили часть своих войск для формирования соединения, которое находится в постоянной готовности на том направлении, откуда исходит угроза. 

Численность этих войск на данный момент – 40 тысяч военнослужащих и все они подчинены оперативному командованию НАТО, а их действия зашиты в определенные оперативные планы. То есть, именно это соединение немедленно вступает в боевые действия и выигрывает время для того, чтобы основные силы альянса могли прибыть к месту событий и развернуться для ведения боевых действий.

Так вот, со слов Столтенберга, готовится решение об увеличении именно этой части войск НАТО до более, чем 300 тыс военнослужащих. Уже одно только это говорит о том, насколько Альянс посчитал возросшим уровень военной угрозы, исходящей только из одного места – мордора. Очевидно, что в таком случае, будет увеличено и количество вооружений, необходимых как для действий этой группировки войск, так и для основных сил, а это означает беспрецедентную милитаризацию всего пояса, который проходит вдоль границ мордора и Беларуси, ставшей придатком залесья.

Это же означает, что прямо сейчас готовятся новые оперативные планы, в которых фигурирует уже другое количество войск. Но главное, теперь возникла полная ясность того, какое направление следует усиливать в первую очередь, и очевидно, что страны Балтии ожидает существенное пополнение войсками НАТО. Все то, что там стоит прямо сейчас, будет увеличено и усилено в разы. Видимо, эти изменения происходят с деятельным участием президента Литвы, ну а какую окончательную форму все это получит, узнаем через пару дней. 

Но уже сейчас очевидно, что прутин получит на своих границах не то аморфное и ни к чему не пригодное присутствие Альянса, а три общевойсковые армии, по численности личного состава, причем – все это будет находиться в постоянной готовности. Такого никогда не было, но теперь это может стать новой реальностью, которую фюрер долго выпрашивал и наконец получил за войну в Украине.

И вот получается, что все крупные, международные события, будь то саммит G-7 или НАТО, проходят под знаком Украины, которая стала черной меткой для мордорского неоимпериализма. И как мы видим, все это лишь начало масштабных изменений, которые ждут Европу и мир. Не стоило прутину влазить в Украину, но теперь уже – поздно.