Автор перевода: bhagavat das

От переводчика: статья ниже вероятно покажется маниловской, нереалистичной или недостаточно радикальной с нашей стороны. Но там есть интересная реалистичная аналитика по поводу возможного и невозможного для рашистской нефтяной отрасли. Предлагаю больше взглянуть на позитив с этой стороны. Санкции животворящие и покажут себя в обозримом будущем не менее радикально, как и ВСУ.

Жесткость российской нефтяной отрасли – ключ к “разумным” санкциям

Ограничения российской инфраструктуры позволяют сократить нефтяные доходы Путина, предотвратить ценовой шок для Запада и финансировать репарации Украине.

POLITICO Крег Кеннеди

Когда в начале этого месяца в Черном море загорелся российский военный крейсер “Москва”, Владимир Путин собрался с высокопоставленными министрами, чтобы разобраться с другим нежелательным последствием его войны в Украине – гораздо менее драматичным, чем потопление флагманского корабля, но более опасным для долговременной прочности его режима. Повестка дня этой встречи состояла в поиске решений для того, что эвфемистически называлось “текущей ситуацией в нефтегазовом секторе”. Выглядя усталым и временами дерганым, Путин перечислил список проблем, с которыми сталкивается самая стратегически важная отрасль российской экономики. Но главная проблема, которую он пытался решить, казалось, впервые возникла на горизонте: Что делать России, если Запад перестанет покупать ее нефть?

Путин, похоже, был застигнут врасплох недавним изменением настроений Запада в отношении российского нефтяного эмбарго, и, возможно, не без оснований. Еще в конце февраля, когда был объявлен первый новый раунд санкций, Запад ясно дал понять, что они не распространяются на экспорт энергоносителей. Но после российских злодеяний в Буче и других местах, поддержка эмбарго на экспорт российской нефти – единственного крупнейшего источника финансирования правительства Кремля – возросла. С тех пор США и Канада ввели запрет. Политики ЕС сигнализировали о своем желании последовать их примеру, но им с трудом удалось договориться о том, как ввести эмбарго, чтобы избежать чрезмерного вреда для своих стран. Запрет может вызвать шоковый рост цен на нефть, который ввергнет мировую экономику в рецессию, приведет к росту мировых цен на продовольствие и ослабит единство союзников Украины.

В ответ на угрозу эмбарго Путин срочно поручил своим министрам к 1 июня разработать план строительства новой инфраструктуры для экспорта нефти в “дружественные” страны. Это требование имело оттенок отчаяния, поскольку на строительство такой инфраструктуры потребуются годы, и поэтому сегодня оно малопригодно. Но, отдавая свое распоряжение, Путин невольно подчеркнул некоторые структурные уязвимости российской нефтяной промышленности – уязвимости, которые являются ключом к решению дилеммы эмбарго ЕС.

Когда речь заходит об экспорте нефти на Запад, нужно понимать серьезные ограничения в возможностях России перенаправить или сократить эти объемы. Эти ограничения возникают из-за огромных масштабов и негибкости российской системы добычи и транспортировки. Эти ограничения в значительной степени проигнорировали в ходе недавних дебатов о санкциях. Однако, если их правильно использовать, они позволят Западу разработать разумные санкции, которые могут сократить доходы России от продажи нефти и в то же время предотвратить шок цен на нефть. Более того, они также могут обеспечить финансирование репараций Украине за счет России.

Первая из этих уязвимостей – ограниченная способность России перенаправить объемы западного экспорта на другие рынки. Взглянув на карту, можно увидеть, что российская экспортная инфраструктура, состоящая из трубопроводов, железных дорог и морских терминалов, в значительной степени ориентирована на Запад. Это неудивительно, поскольку Россия экспортирует нефть в Европу с 1870-х годов. Сегодня Запад является крупнейшим потребителем российской нефти, потребляя около 6 миллионов баррелей в день – более половины от общего объема добычи. В отличие от этого, экспортная инфраструктура России в Азию относительно скромна. Первый и единственный трубопровод в Китай и Тихоокеанский регион был завершен только в 2019 году, и по нему транспортируется менее 15 процентов от общего объема добычи России.

Что же произойдет с этими 6 миллионами баррелей в день, если Запад прекратит закупки? Российские официальные лица угрожают направить нефть “в другое место”, в то время как СМИ сосредоточились на сообщениях об увеличении продаж в Китай и Индию. Но эта угроза перенаправления нефти в Азию – бумажный тигр, миф.

Начнем с того, что трубопроводные мощности России в Азию уже заполнены. Это означает, что перенаправленная нефть должна будет транспортироваться по морю с терминалов на Черном море и Балтике. Чтобы перевезти такое количество нефти на такое большое расстояние, потребуется около 230 супертанкеров – 30 процентов мирового флота, работающих изо дня в день. Такая огромная морская флотилия (если ее вообще удастся зафрахтовать) потребует небольшой армии сторонних помощников, посредников: морских страховщиков, банкиров, сырьевых трейдеров, владельцев судов и т. д. Некоторые из этих третьих сторон уже избегают торговли российской нефтью, опасаясь действующих санкций. Если Запад введет полное, скоординированное эмбарго на российский экспорт, включая санкции против третьих сторон, способствующих торговле, большинство судов флотилии никогда не отправятся в плавание. Санкционный риск будет слишком велик. Вместо этого объемы, которые ранее шли на Запад, окажутся “на причале” у российских берегов.

В связи с этим возникает вопрос: Что будет делать Россия со всей этой невостребованной нефтью? Ответ на этот вопрос подчеркивает вторую стратегическую уязвимость российской нефти. Россия не располагает крупномасштабными хранилищами, поэтому единственным вариантом было бы оставить всю эту нефть в земле – то есть не добывать ее вообще. Этот сценарий, известный как “прекращение добычи”, нанесет серьезный ущерб Москве по нескольким причинам, одни из которых очевидны, другие – менее.

(Окончание следует)