То, о чем так мечтали россияне, сбудется очень скоро и возможно – до лета. Им не хватало исконности, скреп и духовности, а какая духовность может быть без расстрелов? Если нет расстрелов, то и духовности никакой нет. И вот они стали возвращаться, хотя пока еще только на фронте. Ведь они уже сами рассказывают о том, что мотивацию идти вперед и бодрость духа там уже обеспечивают заградотряты. Причем, сделано это было чисто и в стиле урок – сначала попробовали в виде такого себе самодеятельного эксперимента, но если никто не стал возмущаться, то дальше все уже пошло как так и надо.
Ведь вагнеров бросили на фронт не только как штурмовые мясбаты, но и как новый, а на самом деле, хорошо забытый, старый метод ведения боевых действий, условно называемый «до последнего полкило мяса». Я прекрасно помню как во вражеских пабликах обсуждали то, как на убой гнали первые зековские волны. Кадровые это видели, комментировали довольно бодро, мол: «А чего они хотели? Свободу надо искупать кровью, вот и пускай смывают. Без заградотрядов они бы разбежались». Они просто не хотели думать о том, что сейчас они наблюдают прообраз того, как их самих завтра будут гнать в бой. И вот теперь уже понятно, что такие средства стали применять против чмобиков, а завтра и кадровые увидят у себя за спиной то, что они еще недавно так люто одобряли.
А что такое заградотряд? Это специальное подразделение, которое не дает драпать собственным войскам. Ну а когда все вокруг рвется и горит, то никакими словами бегущих не остановишь ни приказом, ни матом. Остановить можно только огнем и еще большим страхом. Когда бегущие видят, что их валят свои же, это действует мгновенно. Ведь они понимают, что стрелки получили «добро» на отстрел своих. Значит, есть соответствующие приказы, которые не просто разрешают это делать, а что для этих целей сформированы специальные подразделения. Не удивительно, что первые такие отряды, которые валили чмобиков, а не зэков, формировались из кадыровцев. Те вообще не рефлексируют по этому поводу, и валят лаптей от души, тем более, что им гарантировано за это не будет ничего плохого.
В данном случае нам все равно, сколько и почему они лупят друг друга и более того, чем больше они задвухсотят своих же, тем меньше работы будет ВСУ, и потому мы обращаем внимание на другой аспект этого пейзажа. По своей правовой сути, это ни что иное как внесудебные казни. То есть, они совершают военные преступления даже против своих же. И здесь нельзя это списать на законы военного времени, боевую обстановку или что-то подобное. Дело в том, что прутин так и не решился назвать войну – войной и объявить военное положение, в рамках которого могут останавливаться конституционные нормы, которые действуют в мирное время.
Да, они там не действуют и в мирное время, но на фронте все более остро и списать любую кучу трупов можно без особого напряжения, но если вещи называть своими именами, то заградотряды совершают убийства собственных граждан, без малейших на то полномочий. Ведь когда речь идет о войне объявленой, то в таком случае допустимы рассуждения о том, что какие-то незаконные, с точки зрения правил ведения войны действия, могли предотвратить последствия, намного более тяжелые чем те, что возникли при совершении этих действий. Но если нет войны (а судя по тому, как это назвал прутин, и под какие правовые нормы подогнал, это – не война), то не может быть и этих действий. Мало того, Пригожин пошел дальше и все мы увидели публичные казни, сделанные под запись.
(Окончание следует)