Если отталкиваться от точки зрения постороннего наблюдателя, то вариант Севера Украины и правобережной Херсонщины выглядит как высший пилотаж военного искусства и вот почему. Просто представим, что противник закрепился бы в каждом населенном пункте, от маленького хутора до областного центра, наподобие Херсона, откуда его пришлось бы выбивать штурмовыми действиями, как это он сам пытается делать в Бахмуте, Угледаре, Марьинке или Авдеевке.

Как ни крути, а бой на короткой дистанции в жилой застройке всегда будет более вязким и будет стоить больших потерь личного состава. Это потому, что там очень сложно применить бронетехнику в значимых масштабах и артиллерию. Это потому, что противоборствующие стороны разделяет всего пара десятков метров и надо обладать либо ювелирными средствами поражения большого калибра, либо все оставлять на откуп стрелковым боям и тем средствам, которые бойцы могут носить с собой и применять, четко видя противника.

Что такое упереться в стену, противник уже видел в Северодонецке и сейчас наблюдает в Бахмуте и остальных точках его наступления, перечисленных выше. Штурм подготовленных позиций силами пехоты – заведомые, запредельные потери личного состава и как мы сейчас наблюдаем, даже это не дает гарантии успеха. Отсюда следует, что вынуждение противника бежать даже с укрепленных оборонительных позиций это – высший пилотаж. А вот угроза окружения и пресечение логистики противника, как раз и является тем фактором, который вынуждает противника отступать. В общем, если противник бежит, опасаясь окружения и потом – методичного разгрома в котле, это – хорошая работа, как ни крути.

Если обратиться к дневникам начальника штаба сухопутных войск Третьего Рейха, Франца Гальдера, то там можно найти с десяток сюжетов, где Гальдер описывает окружение совковых войск в первые недели войны. И вот в этих описаниях явно прослеживается дихотомия. С одной стороны, Гальдер отмечает, что количество войск противника, оказавшихся в котлах, поражает буквально все военное руководство Вермахта, но с другой стороны само оформление котла, а потом – его сжатие, дробление и уничтожение, прямо влияло на темп наступления, поскольку эти мероприятия требовали сил и средств, которые изначально были расписаны именно на наступательные действия и не на вырубку массы противника, стоя на одном месте.

Поэтому то, что противник бежит, опасаясь оказаться в окружении, хорошо и в этом плане. Наши войска продолжают движение в заданном темпе и им не приходится распылять ресурсы на ликвидацию локальных очагов сопротивления. Ну а если вспомнить о том, как описывались оборонительные сооружения, которые противник нагородил в пригородах Херсона, то все описанные выше усилия следует умножить на 2 или 3, но он ушел сам, понимая, что Антоновский мост может быть разрушен в любой момент и что пока можно уйти на левый берег Днепра в районе Каховской дамбы, надо это делать немедленно.

Между прочим, то, за что проклинают руководство противника, а именно быстрое отступление на севере и с левого берега, на самом деле – правильное и оправданное решение. Просто удивительно, что оно таки было принято. То есть, там кто-то еще умеет считать ресурсы и то, что можно ими сделать, а чего – нельзя. Кто-то там однозначно понял, что позор бегства будет не таким глубоким, как позор уничтожения войск в котле. Просто там не привыкли получать по сусалам и бежать. По крайней мере, они этого так масштабно не делали со времен Второй Мировой войны и теперь вынуждены учиться этому с нуля, хотя скрепы это не позволяют делать никоим образом.

(Продолжение следует)