Автор: Mitt Thomson

Ранее мы уже писали о том, что у китайского коронавируса обнаружилось весьма странное свойство корреляции ареала его распространения с уровнем информационной открытости государства, и в качестве примера приводили Северную и Южную Кореи. В сводках Всемирной организации здравоохранения Южная Корея фигурирует сегодня как второй по степени серьёзности очаг распространения эпидемии с 5328 выявленных заболевших. Север же на всех картах помечен как зона, свободная от коронавируса. Учитывая, что кроме Южной Кореи, вирус обнаружен также в Японии и северо-восточных китайских провинциях Гирин и Хэйлунцзян, его «отсутствие» в стране чучхе мы поставили под сомнение.

Теперь эти сомнения ещё более укрепились в связи с тем, что Северная Корея объявила о решении эвакуировать из страны иностранных дипломатов, для чего 6 марта будет организован специальный рейс Пхеньян – Владивосток. Вывозить будут сотрудников дипмиссий РФ, Германии, Франции, Швейцарии, Индонезии. Почему во Владивосток? Вероятнее всего, потому что больше некуда. Соседние Южная Корея и Япония уже заражены, а Китай, как родина COVID-19, тем более отпадает.

Кстати, вероятнее всего, именно из Китая вирус попал в Северную Корею. Несмотря на широко распространённое мнение относительно тотальной закрытости северокорейского режима, его граница с Китаем далеко не так железобетонна, как принято считать.  Тем, кто видел, что собой представляет российско-китайская граница на Дальнем Востоке, китайско-корейская граница может показаться вообще декоративной. Основную роль там играют естественные водные преграды: реки Ялуцзян и Тумыньцзян, по берегам которых с китайской стороны практически нет никаких инженерных сооружений в виде огромных заборов и рядов колючей проволоки. С северокорейской стороны такие сооружения есть, но не везде, и они не так брутальны, как 10-километровая полоса отчуждения вдоль границ скрепостана.

В китайской провинции Гирин по соседству с Северной Кореей есть автономный округ Яньбянь, также населённый этническими корейцами. Многие из китайских корейцев имеют родственников в Северной Корее и наоборот. По азиатской традиции они наверняка ездили друг к другу в гости под Новый год, и скорее всего, именно в этот период вирус мог попасть из Китая в страну чучхе, поскольку на тот момент передвижение ещё было свободным. То же самое можно сказать и о Владивостоке, куда Пхеньян вывозит дипломатов. Весь январь граница была открыта, и русо-туристо ездили в Китай без всяких проблем, выдавая в соцсети всякую задорновщину вроде того, что самым эффективным лекарством от коронавируса является водка.

Мониторинг региональной дальневосточной прессы показывает, что и в Амурской области, и в Хабаровском и Приморском краях, непосредственно соприкасающихся с Китаем, прямо сейчас наблюдается вспышка ОРВИ и пневмоний, однако никто из местных властей не бьёт тревогу, убеждая население, что это всего лишь сезонный грипп, и никакого коронавируса в регионе нет. Зная, что примерно так же начиналось распространение эпидемии в Ухане, когда власти запрещали медикам «нагнетать панику», нетрудно предположить, что вирус всё-таки есть, однако о нём предпочитают помалкивать. Тем более, что по уровню медицины восточные колонии Московии не слишком отличаются от Северной Кореи. Нет диагностики – нет и эпидемии, и в ВОЗ подаётся красивая картинка «островков благополучия».

Эвакуация дипломатов спецрейсом из Пхеньяна наглядно свидетельствует о фальшивости этой картинки и необходимости проверять любые заявления как чучхе, так и Кремля относительно коронавируса. С момента аварии на Чернобыле прошло почти 34 года, однако желание Кремля манипулировать информацией никуда не делось. Его цензура по северокорейскому образцу говорит не только о близости этих двух режимов, но и об опасности развития уханьского сценария, в том случае, если вирус из отдалённых приграничных областей попадёт в густонаселённый мегаполис. Хорошо, если в Москву, а вдруг этим мегаполисом станет другой крупный город из числа её противников?