Совок изначально был террористической структурой просто по самой своей сути. Оно и понятно, ведь большевики еще задолго до захвата власти одним из основных методов борьбы за власть, а не политической борьбы, считали террор. А уже вслед за ним, вторым инструментом был рэкет. Первым инструментом они показывали свой вес и решительность, а вторым – добывали деньги на житье своей верхушки, которая весело жила в Европе, а товарищ Ленин был настолько посвящен в ночную жизнь европейских борделей, что до конца жизни его так и не смогли вылечить. В самом деле, он был мелким, лысым, да еще и картавым и потому в наказание он получил себе Крупскую, от которой выступал по бардакам так, что на это требовалось много, очень много денег. 

Тем не менее, за своей развеселой жизнью вдали от родины ни Ленин, ни другие большевики не забывали о терроре. Оно ведь как получается, налетчики и рэкетиры, наподобие Сталина, не могут очень долго отсылать бабло «вождям», если нет каких-то конкретных и громких дел именно террористического характера. Им надо было показывать, как это было сказано у поэта «не пропадет ваш скорбный труд», и в общем все работало как надо. 

Не удивительной, что захватив власть, большевики очень быстро обнаружили, что управлять страной они не умеют и даже не понимают, что и как надо делать. А в таком случае, срабатывает универсальный метод – принуждение. А принуждение обязано базироваться на страхе и его надо было нагнать так, чтобы население страны, и так муштруемое при царе, почувствовало разницу и обрела новый, животный страх. И вот тогда в дело пошел «красный террор». Вся остальная история совка была неразрывно связана с террором и с банального, эпизодического террора он превратился в государственную доктрину, лежащую в основе государства. 

Поэтому все, кто вздыхает и ностальгирует о совке, должны отдавать себе отчет, что они это делают по не слишком уж и камуфлированному террору. И если человек с теплотой вспоминает эти времена, то делает это по одной причине, он сам хотел бы сеять террор и боже упаси, никогда не хотел бы стать жертвой террора. То есть, он себя видит вертухаем или палачом, чтобы упиваться неограниченной властью над жизнями людей. 

Те, у кого есть знакомые с таким странным мировоззрением, могут провести небольшой психологический эксперимент и правильно поставленными вопросами подвести такого пациента к вопросу о том, хотел бы он заниматься пытками и казнями, и увидите, что из этого получится. Ведь вкусный пломбир и колбаса по 2.20 это всего лишь расхожая ширма, прикрывающее то, за чем они ностальгируют. Тем не менее, маргинальные режимы или диктатуры всегда генерируют собственные наборы этой дичи. Нельзя утверждать, что все пошло из одного места. Некоторые новации рождаются сами по себе, а потом – перенимаются.

Например, коммунисты были уверены, что в социалистическом обществе, наркомания, как явление, не может прижиться в принципе и что это недуг капитализма. Правда, все дело было в железном занавесе, через который это добро почти не проникало. Но отдельные категории общества все же имели доступ к «препаратам», хоть это действительно не касалось «масс». И вот исходя из этого, коммунисты организовывали свои террористические ячейки в Латинской Америке или Индокитае так, чтобы те несли дух коммунистического движения, а для самофинансирования, взяли под крышу производство наркотиков. Поскольку Запад был основным их потребителей, то для коммунистов это было делом правильным, поскольку с одной стороны – травится население этих стран, а с другой, деньги от торговли наркотиками финансировали коммунистическое движение.

(Окончание следует)