У нас есть две проблемы: Путин и Россия. Западу нужна стратегия.

Роман Кузняр American Purpose

08 июня 2022 г., 12:39

Подготовка перевода: opponent

Классические руководства по стратегии советуют, что первым шагом в разработке защиты является признание собственных слабостей.

Этот принцип применим и к стратегии Запада по отношению к России — прежде всего к Европе, которая особенно уязвима для Москвы. В этом отношении нынешняя российская агрессия напоминает вирус, посланный нам Китаем. Сейчас мы имеем дело с русским вирусом, и нам нужна вакцина.

На первом этапе борьбы с пандемией нам приходилось бороться за жизни тех, кто особенно уязвим для вируса. Из-за нашей неподготовленности погибли миллионы людей — в первую очередь те, кто по разным причинам был особенно восприимчив к Covid-19 из-за различных факторов риска. И тогда начались поиски вакцины, которая иммунизировала бы нас от короны.

Точно так же в свете характера российской политики мы знаем, что Москва, даже после своего стратегического провала в войне против Украины, не перестанет пытаться разрушить и ослабить Запад изнутри.

К счастью, нынешнее нападение России одновременно пролило яркий свет на способы, которыми она стремилась достичь своих целей на Западе. Поэтому сегодня западные страны могут лучше подготовиться к оборонительным действиям, то есть к своего рода кампании вакцинации.

В каком-то смысле сопротивляться советскому наступлению после Второй мировой войны было легче: Москва открыто формулировала свои агрессивные цели. Можно было легко разработать стратегию сдерживания. Сегодня эту политику не так просто повторить. Но Россию после того, что она сделала, надо оцепить и поставить перед выбором: уважать нормы цивилизации, в том числе международное право, или стать пережитком. По многим причинам такой план сегодня не может быть реализован в полной мере, хотя наложенные обширные санкции серьезно ослабят Москву. Вероятны две линии ответа: классическая военная защита — то есть НАТО — и ​​иммунизация Запада против того, что будет повторяющимся российским вирусом.

В поисках вакцины против уханьского вируса нам сначала нужно было изучить его структуру. То же самое и с российским вирусом, который состоит из трех компонентов.

Первое: Москва не перестанет пытаться расчленить и ослабить Запад изнутри.

Первым компонентом ответа должно быть ограничение далеко идущей готовности Запада предоставить России особые права и льготный режим только потому, что Москва этого хочет, потому что она их «заслуживает» или потому, что Россия якобы нам для чего-то нужна.

В Западной Европе, особенно в Германии и Франции, эта предполагаемая потребность объясняется историей и геополитикой; но внимательное чтение истории и геополитики должно преподать нам совершенно другой урок. Этот урок должен заключаться в глубоком недоверии к российской политике и постоянном наблюдении за ее намерениями. Нельзя закрывать глаза на нарушения Москвой международного права или подписанных ею обязательств.

Я помню свои дискуссии в 1990-х годах в Страсбурге со сторонниками принятия России в Совет Европы, несмотря на радикальное несоответствие Москвы критериям членства. «Вы не можете НЕ признать Россию», — сказали они. «Ведь это такая великая страна, с такой историей». Они приводили привычные рассуждения о литературе, музыке и необходимости «диалога» с Россией вне зависимости от того, что делает сама Россия и ее руководство, хотя такой подход не является концепцией, неизвестной Москве.

Сегодня мы видим тот же аргумент, приведенный с той же наивностью. Владимир Путин не хочет ни переговоров, ни диалога, а те, кто продолжает попытки, не имеют мандата НАТО или ЕС на ведение переговоров. Путину лучше поговорить напрямую с Владимиром Зеленским о скорейшем прекращении его кровавой агрессии и уходе с Украины. Проблема, конечно, в том, что такие попытки «переговорщиков» могут подготовить почву для будущего послевоенного «примирения» с Россией. Лидируют те страны, которые еще до войны славились особо деликатным отношением к России и Путину, а именно Германия, Франция и Австрия.

Вопреки тому, что часто утверждается на Западе, говорить напрямую с Путиным особой необходимости нет, даже если он останется у власти после войны. Между 1959 и 1972 годами не было встреч на высшем уровне между США и СССР, и ничего катастрофического не произошло.

(Окончание следует)