Российские СМИ с утра пестрят заголовками о том, что регулятор ФРГ сегодня приостановил сертификацию газопровода «Северный поток – 2». А вчера та же самая пресса писала о том, что представители сразу двух украинских компаний были включены в состав сертификационной комиссии газопровода. Правда, там же, заголовки пестрели лозунгами о том, что украинские участники комиссии не будут иметь права «вето» на ее решения. Тут интересно то, что когда ставился вопрос о включении представителей Украину в комиссию, никто даже не оговаривал само наличие права вето, не говоря уже о том, что такое право будет делегировано тому же «Нафтогазу» или оператору ГТС Украины, чьи представители включены в состав комиссии. Так что в заголовки можно было бы еще написать о том, что украинские представители не имеют права вынимать трубу из воды, резать и сдавать ее на металлолом. Можно было, но у россиян на это не хватило фантазии.

Тем не менее, процесс сертификации остановлен по формальной причине, которая  приведет к перезапуску процесса с нуля. Как сообщается, Федеральное сетевое агентство указало на то, что заявитель не имеет регистрации в соответствии с действующим законодательством Германии. Так, при изучении документов было обнаружено, что оператор газопровода – швейцарская компания Nord Stream 2 AG, владельцем которой является Газпром, создала дочернее предприятие для управления немецкими активами проекта. 

Только вот на дату подачи заявки о сертификации, ей не были переданы активы, которыми «дочка» должна управлять. Отсюда следует, что этот процесс должен быть завершен и формализован и только после этого может быть подана соответствующая заявка, но не от имени родительской компании, а от этой самой «дочки». Понятно, что в таком случае, процедура сертификации будет запущена сначала.

Как известно, все эти маневры Газпром проводит для того, чтобы создать видимость разделения цепочки: добывающая компания – транзитер – поставщик конечному потребителю. Согласно действующему антимонопольному законодательству ЕС, нельзя совмещать любые две функции из этого набора. Именно поэтому оператором газопровода номинально считается швейцарская компания Nord Stream 2 AG, но и она создала собственную дочку, а соответственно – внучку Газпрома, которая и должна управлять немецкой частью газопровода.

Но этот номер вряд ли пройдет, поскольку достаточно давно каждая компания, которая вступает в лицензионные или сертификационные отношения с государственными регуляторами нормальных стран, обязана показывать своих конечных бенефициаров, через сколько бы рук эта компания ни была создана. А в данном случае никто даже не скрывает, что речь идет о внучке Газпрома. Если бы это был чисто коммерческий проект, то в принципе, разорвать подобные связи можно было довольно легко, но Москва создавала трубы для того, чтобы использовать их как рычаг давления, а потому там должно быть беспрекословное и централизованное руководство. 

В итоге, внучка – лучшее, что там смогли придумать, чтоб продавить сертификацию. Этот вопрос мог бы стать позже и в судебном порядке она могла быть отменена. Между прочим, в самой РФ это понимают, как понимают и то, что если бы даже Меркель успела продавить этот вопрос, он все равно не был бы решен окончательно, а проблемы удалось бы отложить на какое-то время, но не избавиться от них насовсем. В таких случаях, российская пресса всегда начинает муссировать различные альтернативные варианты и они – показательны сами по себе.

И в общем, там открытым текстом пишут о том, что сертификация газопровода – полумера, которая в принципе, является тактическим ходом, а стратегическое решение для Газпрома – отказ ЕС или Германии от антимонопольного законодательства или принятие нормы права, которая прямо выводит Газпром из-под его действия. Именно поэтому приостановление сертификации уже вылилось в рост цены на газ. По сути, Кремль уже не стесняется и ведет шантаж газовой трубой буквально вслед за принятием тех или иных решений немецкого регулятора. И это все, по мнению фрау Меркель и ее правительства – «коммерческий проект». Здесь возникает закономерный вопрос о том, что же по их представлению – не коммерческий, политический проект? Но похоже на то, что ответа на этот вопрос мы так и не получим.