ЭПИЗОД 1. ЛЕГЕНДЫ И ЭПОС

Эту байку я уже приводил по какому-то поводу, но в данном случае она просто просится на «бис» и потому коротко повторю ее сюжет. Дело было в далекие совковые времена, когда Леонид Ильич, выйдя на трибуну, стал произносить какой-то текст, посвященный московской олимпиаде, и вдруг начал читать: «О-о-о-о-о…» Тогда все думали, что генсеку сделалось плохо, а он просто читал значок олимпиады – пять колец, похожих на букву «о». 

В то время довелось жить в местах, где «закон-тайга, а прокурор-медведь» и на этого прокурора, а вернее – медведя, иногда отправлялась экспедиция охотников, чтобы добыть матерую зверюгу. Зачем им это было надо – не знаю, но факт остается фактом. Сам – никогда не был охотником и вряд ли буду, если так не встанет вопрос выживания.

Понятно, что по такому поводу ходило множество баек, а в доме родителей иногда собиралась колоритная компания, состоящая из рыбаков и охотников. Мой родитель был рыбаком и застолье всегда начиналось с того, кто и что там выловил и какого размера. Рыбы там действительно было очень много и большая часть названий здесь никому ничего не скажет. Ну а потом, когда несколько пустых бутылок с маленькой, почти квадратной этикеткой «спирт питьевой» отправлялись под стол, за дело брались охотники. Если рыбаки не были в ударе и заняли не слишком много времени и выпито было не слишком много, начинали с историй полегче, например – с охоты на уток и только потом, набирая обороты, переходили к большой дичи.

Но в тот раз, мероприятие было во власти рыбаков и только под финиш слово взяли охотник, зайдя с козырей, а именно – с истории об охоте на медведя. Как следовало из рассказа, перфоманс происходил зимой. А в тех местах летом дорог вообще не было, только в городе и только вымощенные из бетонных плит, а еще – к аэропорту и речному порту. Дальше – никаких дорог. Ну а зимой, когда мороз сковывал болота и речки, через которые не было мостов, устанавливался «зимник». То есть – ледово-снежная колея, по которой могли ездить только полноприводные грузовики. А вот заехать в тайгу можно было только на гусеничном транспортере – ГТТ. Вот на таком.

Здесь обращаю внимание на то, как в этом транспортном средстве устроены двери. Поскольку они могут быть только над гусеницами, то их устроили вверху, в виде квадратного люка-двери. Это – важно, поскольку именно на таком агрегате охотники и отправились добывать зверюгу. Кто-то из них набрел на медвежью берлогу и скооперировавшись с товарищами, решили устроить знатный перфоманс. К транспортеру приладили сани, сваренные из труб, чтобы на них везти тушу добытого медведя и двинулись в путь.

С их слов, технология добычи зверя – проста. Сначала вырубается длинный шест, которым изо всех сил тыкают в предполагаемое место лежбища зверя, когда попадают в него острым концом, тот просыпается, поднимается из берлоги и тут, стоящие наготове охотники стреляют соответствующими боеприпасами. Потом все вместе затаскивают зверя на сани и едут домой. Так в теории. На практике получилось иначе.

Разбудить медведя палкой не удалось и тогда кто-то предложил стрелять в берлогу, так и сделали. Но все ожидали, что зверь поднимется с одной стороны, а он поднялся с другой и намного ближе к ним, чем им того хотелось бы. Не просто поднялся, но и пошел на них. Понятно, что охотники бросили свои ружья и тут же ломанулись в транспортер через тот самый люк. Сколько их там было – неизвестно, но предпоследний был довольно толстым, а с учетом того, что на нем был патронташ и что-то там еще, он застрял в дверце транспортера. Ну а последний видит, что такое дело и давай заправлять товарища в люк, пропихивая его амуницию. Застрявший же думает, что это его схватил медведь и диким голосом орет: «Миша! Это не я стрелял!»

В общем, охота обошлась без жертв, но мораль тут такая, что мужики долго и нудно искали себе приключение, на известное место, а когда оно пришло, пришлось убеждать «Мишу», что они тут ни при делах. А вся эта история была нужна как аналогия.

(Окончание следует)