Вот уже десять дней, как «оппозиционная» российская массовка бурно обсуждает сообщения о том, что происходит в Хабаровске после ареста местного губернатора. Напомним, на выходных в центре города собралось несколько десятков тысяч горожан, которые протестовали против ареста губернатора и постепенно акция приняла антипутинский и антимосковский характер.

Российские «оппозиционеры» поспешили это назвать «Хабаровским майданом» и в принципе, им это простительно по двум причинам. Первая – они не понимают сути того, что именно происходило у нас и почему майдан стал Майданом. Ну а вторая, на фоне того повального раболепия, которое перманентно размазано по лепрозорию, даже такое событие получает какие-то превосходные степени, поскольку им просто не с чем сравнивать.

Куда более удивительно такие сравнения звучат в исполнении некоторых наших журналистов, просто взахлеб рассказывающих об этих событиях и тоже называющих это «Майданом». Даже при том, что в общем, они демонстрируют умеренную проукраинскую позицию и последовательно выступают с критикой Кремля, после вот этих сравнений несравнимых событий, возникает единственная естественная реакция по Станиславскому. Сначала – пауза, а потом: «Не верю!»

Очевидно, что ни эти самые украинские журналисты, ни тем более – россияне, не знают, а потому и не понимают отличительных черт Майдана и массовой акции протеста, коих происходит множество по всему миру, за исключением бантустана Джучи.

В таком случае, следует напомнить некоторые детали именно сегодня, накануне первого теста Хабаровского митинга. Майдан – самоорганизованная и самоподдерживающаяся акция. Да, в его ходе подтягиваются те или иные политические и общественные деятели и силы, но начальный импульс мероприятия – на самоорганизации. Насколько можно понять, в Хабаровске случилось именно такое.

Но следом должен идти второй фактор. Если это что-то похожее на Майдан, то он не расходится. Пусть и в облегченном виде, он остается на ночь и становится центром притяжения и символом борьбы для всех, кто его поддерживает. В Хабаровске этого не случилось. А так бывает тогда, когда нет хотя бы одной четкой цели. Если она есть, то запускается механизм самоподдержания, вплоть до момента достижения этой цели. А ведь именно цель объединяет людей в такой форме борьбы.

Но в случае с Хабаровском люди разошлись по домам, поскольку поставить какую-то цель, которую можно и нужно достичь – некому. Ведь если речь идет об освобождении губернатора, то он находится в Москве, и что бы ни делать в Хабаровске, из Московской тюрьмы его не выпустят. Будь он на месте, то местную Бастилию можно было бы взять штурмом, а так – бесполезно.

Риторика, постепенно сместившая акценты с губернаторских проблем на ситуацию в крае, когда лозунги переросли в «Путин-вор» и что-то типа «Москва – вон», должны были дозреть до лозунга о выходе из РФ. И под этот лозунг следовало разворачивать практическую работу, например – запустить организацию референдума об отделении, по примеру того, что Путин замутил в Крыму.

Надо было все делать слово в слово и буква в букву, чтобы в случае обвинений и прочего, просто указать на Крым и заявить о том, что если мы действуем незаконно, то и все, что было сделано в Крыму – тоже. И наоборот, если крымский референдум законный, то в таком случае – жрите референдум Хабаровский.

(окончание следует)