В ТЕНИ ВОЙНЫ (07.05.2016)

ПРОЛОГ

По традиции, завтра, 8 мая, весь нормальный мир будет вспоминать события WWII под девизом «Никогда больше». Это будет именно день памяти. В России, как и в околевшем совке – празднуют не день памяти, а день победы, и не 8 мая, а 9. Почему не в один день, мы писали раньше, а почему россияне празднуют победу, а не день памяти – тоже касались там же и в большой серии статей, которые были написаны год назад. День памяти в России не прижился, потому что о действительных событиях войны лучше не вспоминать. Если открыть все архивы, то картина будет очень сильно отличаться от того, что вливают в уши россиянам. В любом случае, вменяемый человек просто не сможет назвать это победой. Если не углубляться в российское словоблудие и принять это действительно как победу, то хотелось бы  вспомнить следующее.

Примерно за 2300 лет до этих события состоялась битва при Аускуле между римлянами, под предводительством Публия Деция Муса и греческого полководца Пирра. Тогда Пирр одержал победу над Мусом, но при этом потерял примерно 10% своих войск – около 3500 человек. Именно тогда он произнес знаменитые слова: “Еще одна такая победа и я останусь без войска”. Что бы сказал Пирр, если бы узнал о потерях, которые понес совок – трудно даже представить.

Широко распространено мнение о том, что потери были чудовищными. Особенно – в первые месяцы вторжения германских войск на территорию совка. Точного количества погибших солдат  никто и никогда не узнает. Есть только укрупненно-приближенные расчеты, которые могут в любой момент оказаться высосанными из пальца. Гибель мирного населения вообще никого не интересовала и цифры убитых измеряются по принципу «от забора – до обеда».

Чем больше информации о действительных событиях просачивалось на публику, тем чудовищнее становилась общая картина истребления своих войск и населения. Рациональные доводы здесь не работают, ибо уже работает эффект больших чисел. Такое положение дел долго объяснялось не готовностью совка к войне. Официально картина выглядела так. Совки мирно вырезали матрешек, изготавливали балалайки и делали прочие нужные вещи, иногда выпивая большое количество водки. Понятно, что такая пасторальная картина никак не предполагает  сражений с коварным и вооруженным до зубов врагом. Враг напал, а мы – не ждали.

Чуть позже эта версия стала тихонько задвигаться на второй план. Ведь любой здравомыслящий человек, выслушав такую версию, непременно выскажет мнение о том, что все руководство страны, которое прозевало такую катастрофу, нужно было бы расстрелять если не по факту, в июне 1941 года, то уж когда ситуация выровнялась – непременно. Их ответственность очевидна.

Учитывая такой казус, пропаганда стала отгребать в сторону, дескать – знали, но не успели подготовиться и потому агрессор смог превзойти количеством и вооружением всю совковую армию. Однако, в момент развала совка и сразу после этого, стали всплывать факты, указывающие на прямо противоположную картину. Как выяснилось, по всем параметрам совковая армия превосходила немецкую в разы. Кроме того, промышленный потенциал и наличие сырья делали обреченной любую попытку Германии одержать победу в наступательной войне.

Это неприятное открытие потребовало объяснений, и вскоре они  были найдены. Совковая армия готовилась и была готова к войне. Личный состав армии уже давно рос как на дрожжах. Не объявляя мобилизации, совок легко наращивал численность войск за счет отмены демобилизации солдат срочной службы. То есть, призыв работал как надо, а на дембель никого не отпускали. Такое положение началось еще в 1939 году. Так что к началу германского вторжения, противник не имел не то, что трехкратного превосходства в личном составе, но и располагал гораздо меньшими человеческими ресурсами.

Многие коллеги тщательно высчитали количество и типы танков, самолетов, артиллерии и прочего, что подготовил совок к началу войны, но мы обратим внимание всего на один аспект событий, который указывает на характер войны, ожидаемый и желаемый Москвой.

Дело в том, что существуют виды войск, которые имеют сугубо ограниченную сферу применения. Правда, можно любого солдата из любых войск заставить красить заборы или строить дачу генералу, но в боевом применении все несколько иначе. Например, воздушно-десантные войска созданы только с одной целью – ведение наступательных боев в тылу противника с отрывом от основных сил. Этой задаче подчинена вся идеология войск от специфических навыков до перечня вооружений и техники, состоящих на вооружении.

Если страна готовится к обороне, ей десантники не нужны в принципе. Исключение могут составить отдельные диверсионные и разведывательные подразделения. Крупных же соединений ВДВ никто создавать не будет. В обороне нужна пехота, артиллерия, саперы и прочие войска, держащие оборону. Не удивительно, что страны, в доктрине которых заложена оборона, не утруждают себя в создании подобных войск. Дорого это и хлопотно, чтобы держать на всякий случай.

Совок вступил в войну с Германией, имея 10 воздушно-десантных корпусов, разной степени комплектности. Причем, создавались они не на голом месте, а на базе существующих воздушно-десантных бригад. Просто эти самые бригады начали укрупняться до размера корпусов. Решение на такое укрупнение соединений ВДВ было принято в марте 1941 года. Что характерно, увязнув в оборонительных боях, корпуса были реорганизованы в дивизии, а чуть позже стали уже не десантниками, а мотострелками – пехотой. Это логично, ибо в обороне нужна пехота, а не десантники. ВДВ нужны только для нападения, что мы сейчас прекрасно видим в исполнении российских десантников в войне с Украиной. Так что Москва все видела и знала, просто готовилась сама наступать, но Гитлер слегка опередил. Для того, чтобы скрыть этот факт и перевернули историю войны с ног на голову и решили не уточнять количество и характер потерь.

Возвращаясь к «Пирровой победе» заметим, что совку противостояла Германия и Италия, кроме того – небольшое количество войск из других стран. Война закончилась и достаточно посмотреть на уровень жизни той и другой стороны, чтобы понять правоту Пирра. Совок убил целое поколение своих граждан, а чтобы остальные молчали – превратил их в быдло. Спустя десятки лет Европа и ее граждане живут в верхнем сегменте богатых стран, а победившая страна имени Путина даже дорог не смогла себе построить.

Далее мы поведем речь о том, что обычно остается за скобками геройских историй и что на самом деле происходило вдали от линии фронта. Там будет крыться ответ на вопрос, почему немцы жили и живут лучше совков.

НАЧАЛО

Начало военных действий Германии на территории совка пошло совсем не так, как планировалось в Кремле. Все должно было произойти примерно по финскому сценарию, когда полностью развернутая у границы ударная группировка войск, ждет команды на вторжение. Сама команда должна была поступить после организованного приграничного инцидента. Поскольку планировался «освободительный поход» вглубь Европы, то формально агрессором должна была выступить Германия. Здесь следует отметить, что вплоть до начала военных действий, между СССР и Германией действовал договор о ненападении от 1939 года. Фактически, этот договор носил союзнический характер, ибо регламентировал совместные военные действия по перераспределению границ в Европе. Если не считать некоторых территориальных вольностей, которые позволил себе совок, стороны вполне следовали духу этого договора, что привело к обоюдной оккупации Польши. Как мы помним, именно оккупация Польши стала поводом для начала WWII и отправной точкой для всех последующих событий. Бесспорно, что при наличие двух оккупантов, союзники объявили войну только Германии, ибо СССР вступил в драку на 17 дней позже. На момент объявления войны, совок еще стоял в стороне. Тем не менее, Москва являлась фактической подельницей Берлина и Сталину было важно получить ореол «освободителя». Он его получил потом, но уже не так, как планировалось и совершенно другой ценой. Поэтому, Вермахт был обязан начать первым и ступить на территорию СССР. Это был важный политический момент, который должен был вывести совок из категории соучастника Германии в разряд жертвы, которая обороняясь применяет всю мощь своей армии, а после успешной и не продолжительной обороны, переходит в наступление «освобождая» Варшаву, Прагу, Берлин, Париж и все, что вокруг них. Понятно, что впоследствии, все эти освобожденные территории, должны были стать советскими республиками, но сначала надо было развязать себе руки от последствий пакта «Молотов-Риббентроп».

Такое мероприятие предполагало очень тонкую игру. Надо было выманить Гитлера на первый удар, а потом начать громить его войска. Есть мнение, что ожидался один мощный удар Вермахта, в общем направлении – Украина. Где-то в промежутке Ровно-Житомир, противник должен был увязнуть в тяжелых боях, после чего получить фланговые удары с отсечением ударной группировки и началом общего движения войск на Запад. По этой причине, Западный особый военный округ, получил столько техники и войск, сколько эти места никогда не видели. Причем, здесь не планировалось ведение чисто оборонительных боев, ставка делалась на широкие маневры. В самом деле, наступательные способности противника мгновенно сводятся к нулю, если у него в тылу перерезаются пути снабжения и он оказывается в оперативном окружении. Понятно, что наступление прекращается и все усилия группировки направляются на ее деблокирование. Именно по этой причине, просьбы командующего округом Павлова, направленные Сталину Молотову и Тимошенко о необходимости усиления оборонительных сооружений на расстоянии 200-300 км от границы, не нашли одобрения, но вызвали раздражение. Никто не собирался держать длительную оборону в такой глубине собственной территории. Вся доктрина войны с Германией базировалась на мероприятиях наступательного характера, а начальный период обороны имел чисто тактический характер для изменения собственного международного статуса. Собственно говоря, Сталина больше заботило то, как именно не вспугнуть Гитлера и вынудить действительно перейти границу СССР. Это казалось куда более существенной задачей, нежели оборона как таковая.

Между прочим, Сталин имел право так считать, ибо знал весь стратегический замысел операции. Грядущая война имела мало общего с тем, что было в Финляндии. На самом деле там были отработаны общие приемы ведения крупных боевых операций, но масштаб операций был несопоставим. Именно масштаб предстоящих боевых действий обусловил алгоритм предвоенных мероприятий и их последствия в первые дни войны с Германией.

Будем исходить из того, что высшее военное руководство армией не было профанами. За 25 лет после революции теоретическая и практическая подготовка военных кадров была на достаточно высоком уровне. Почти 10 лет совковые и германские военные обменивались опытом ведения войны и применения новых технических средств на поле боя. Даже погром 1937 года не слишком обескровил именно армию. Куда больше пострадала верхушка НКВД, а именно армия дочищалась от ставленников или протеже Троцкого. В нужный момент эти люди не должны были находиться на ответственных постах.

Все это к тому, что уж классическое соотношение 3:1 в количестве наступающих войск руководству РККА было хорошо известно. На момент вторжения Германии, соотношение было примерно 1:1,5 в пользу совка. Из этого следовали две простые вещи. Первая – Германия не имела необходимого перевеса в живой силе. Тем более – она не имела трехкратного перевеса. Вторая – совок тоже не имел решительного перевеса, достаточного для начала наступления. Но как мы отмечали выше, основной задачей Сталина, в тот момент, было вынудить Гитлера войти своими войсками на территорию СССР. Три снаряда, выпущенные якобы финнами по территории совка и ставшие предлогом для войны, здесь не подходили. Нужно было, чтобы мировое сообщество четко зафиксировало вторжение Вермахта на совковую территорию. По этой причине, Сталин просто не хотел держать войска в ударном соотношении 3:1, то есть – около 10 млн. человек. Если бы такое количество войск было развернуто у границы, Гитлер никогда не решился бы на вторжение. Даже имеющееся соотношение войск было довольно рискованным для того, чтобы Гитлер отказался от вторжения. По этой причине Гитлеру демонстрировалась крайне низкая боеспособность войск. Все рассказы по поводу ремонта артиллерии, направление в полевые лагеря войск без оружия, должны были внушить Гитлеру уверенность, что боеспособность противостоящих войск не достаточна для отражения его нападения.

Фокус же заключался в том, что фактическое количество войск разведка Гитлера могла просчитать только в приграничных областях. То, что делалось в глубине совка – трудно поддавалось оценке. А там уже были сформированы Второй и Третий эшелоны войск. И тут получает свое объяснение громадное количество боевой техники, выдвинутой в приграничные районы совка. Дело в том, что технику и боеприпасы можно перебросить и разместить достаточно скрытно. С личным составом – гораздо сложнее. Жизнедеятельность большого скопления людей практически невозможно скрыть и достаточно легко вычислить численность всей группировки.

Судя по тому, сколько и какой техники было выдвинуто в приграничные районы, как раз вырисовывается картина трехкратного и даже более, превосходства над противника в танках, самолетах, артиллерийских системах и прочем. Короче говоря, все это ждало свои экипажи, которые на момент начала военных действий находились в эшелонах или только грузились в них. Гитлер должен был попасть в капкан. Основную массу войск он видеть не мог, ибо она была не у границ, но уже двигалась к местам, где их ждали танки, самолеты, топливо, продукты и прочие нужные вещи. Каждый четко знал, где спрятана его техника.

Таким образом, война должна была протекать стремительно и отнюдь не по плану «Барбаросса». Германское командование должно было просчитать вариант удачного наступления по тем данным, которые Сталин им предоставил. Он был уверен, что большую часть войск Гитлер просто не сможет учесть, и будет исходить из меньшей численности войск и их низкой боеспособности.

Как только начнется вторжение, совковые войска должны дать противнику углубиться на несколько десятков километров и овладеть несколькими крупными населенными пунктами. В этот момент происходит фиксация Германской агрессии, которая уже ввела основную часть ударной группировки на территорию совка. Дипломаты быстро отрабатывают свою пьесу с Великобританией и Штатами, которые дают «добро» на неминуемое освобождение Сталиным Европы. Это – ключевой момент. Сталин получает карт-бланш на советизацию всей Европы и только после этого РККА наносит мощные отсекающие удары по прорвавшейся группировке. К месту действия волнами прибывают войска 2, а затем и 3 стратегического эшелонов. Идут налегке, без погрузки и разгрузки техники, боеприпасов и амуниции. Просто идут бесконечным потоком литерных эшелонов на Запад. Пока противник увяз в приграничном мордобое, РККА почти утраивает свою численность в течение пары недель и создает тот самый перевес атакующей стороны с показателем 3:1. Далее – уничтожение ударной группировки Векрмахта теми силами, которые изначально были у границы. Напомним, соотношения 1 к 1,5 в пользу обороняющихся более чем достаточно для этой задачи. Вновь прибывшие войска в этой операции не участвуют, а начинают контрнаступление, нанося удары в Польше, по кратчайшему направлению на Берлин.

Это примерно то, что планировалось и что не удалось осуществить. Эта конструкция позволяет пояснить все «странности», которые были допущены руководство совка и то как вели себя советские войска в первые дни и недели немецкого вторжения. Главное, это поясняет строжайший приказ «не поддаваться на провокации».

(Окончание следует)