Немец заметил, что это – коррупция, и они не играют в эти игры, на что чиновник уточнил, что это – не коррупция, а своего рода – страховка. Ее ведь все платят и чаще всего, страхового случая не наступает. Поэтому, заплатив определенную, скромную сумму, предприятие немца тоже не будет иметь своего страхового случая. Это было явное предупреждение и немец пообещал доложить руководству, поскольку он не имеет полномочий и желания погружаться в эти темы.

На том разговор и закончился. Немец отзвонился руководству в Штугарт и те посоветовали больше не разговаривать на эти темы ни с кем, а желательно и забыть об этом разговоре. Прошло время, никаких проблем не случилось, зато на очередном мероприятии опять пришлось встретиться с тем чиновником. Тот широко и даже заискивающе улыбался, а потом попросил быть его другом и говорить все прямо, что договариваются там (он глазами показал наверх), в режиме «услуга за услугу», а он просто был не в курсе, а впредь – будет знать свое место. Эта речь выглядела как извинение.

Так вот, усиливать контроль в такой коррупционной атмосфере, когда все знают о том, у кого берет сам фюрер и даже в курсе, через какие структуры и каких людей, то требовать у «вертикали», чтобы та не пилила – глупо по определению. Либо надо вводить публичные казни. Иначе – никак. Ведь войнушкой прутин тоже руководит лично и его решения приводят к таким же плачевным результатам, как и в экономике, а там уже угрожают децимациями, а расстрелы «отказников» уже вошли в практику. По крайней мере, сами орки об этом говорят вслух. Именно поэтому самых ретивых генералов, которые брызжут слюной, сдают свои же и туда регулярно прилетает за то, что они были слишком крутыми и требовали того, чего они не имеют требовать, не дав ничего взамен.

Так, их же пресса пишет о том, что из Украины в Дагестан прибыла группа вояк, численностью в 300 человек, которые самовольно покинули расположение и приехав домой, подали рапорта на увольнение. Они пояснили, что любят товарища прутина до потери пульса, но поскольку их не снабдили тем, что необходимо для ведения боевых действий, но при этом – ставят невыполнимые задачи, они отказываются воевать, невзирая на последствия.

Это – такое же следствие желаний и решений фюрера, как и в области науки, промышленности и всего остального. Любое финансирование, которое выделяется на разработку чего-то, идет через каскад откатов. То есть, до исполнителя сумма уже приходит изрядно попиленной и сам исполнитель это прекрасно понимает. Поэтому у него возникает перспектива работать бесплатно на ту сумму, которая уже была изъята чиновниками, на пути финансирования, либо на все смотреть проще и уже самому пилить, особенно не расстраиваясь, поскольку если вся схема начнет сыпаться, то замазанными окажутся все те, кто имеет «право первой ночи» по этому финансированию. А раз так, то проще работать не на получение результата и даже не на его имитацию, а просто на то, как правильно пояснить причину неудачи.

И здесь возникает «мертвая петля», поскольку исполнитель говорит, что был готов исполнить задачу и даже приложил к этому все усилия, начисто израсходовав средства, выделенные по теме, но когда работы начинались, никто не мог предположить, что под санкции попадет элементная база, оборудование и сопутствующие технологии. А без этого, на том объеме финансирования получить нужный результат, решительно невозможно. Тем самым, как бы посылается сигнал о том, что виновником плачевного состояния дел является то лицо, которое и привело к блокаде материалов, комплектующих, оборудования и технологий, а вот кто это подлое лицо, никто не знает, поскольку это – не их ума дело. Вот и получается, что «усиление контроля» выводит расследование на самого прутина и тут – ничего не поделаешь. Поэтому приходится констатировать крушение всех технологических программ и с грустным видом резюмировать о том, что ряд направлений, уже не удастся довести до ума. Бабло списано, и те, кто решил пилить его до дна, облегченно выдохнули, а робот Федор, по этому поводу, накатил еще один гранчак водки.