Поэтому смотрим внимательно и отмечаем каждую сволочь, которая сейчас начнет поднимать именно такую риторику. Любой, кто разинет варежку на такую тему – делает для прутина вторую часть его плана, только уже здесь. На месте контрразведки, я бы сейчас внимательно следил за информационным пространством, поскольку эти «подснежники» сейчас проявят себя со всею определенностью. Как минимум, эту дрянь нужно брать на заметку, а по-хорошему, искать ниточки, за которые их дергают.

Но именно такую реакцию прутин ожидает из расчета на то, что украинцы – такое же раболепное, безвольное и позорное стадо, как его собственное население, включая и небольшую группку «не таких русских», которые фальшиво блеют «мы против войны». Большинство украинцев имеют прямо противоположную реакцию – лють, и с каждым таким ударом все больше людей приходят к выводу о том, что в плен эту дрянь можно брать только в исключительных случаях и только, когда те – намеренно сдаются. Об этом говорят уже даже пожилые люди, которые стандартно, не имеют такого радикализма. 

Не будем здесь описывать того, что готовы делать некоторые из наших читателей, но просто заметим, что в их руки оккупантам лучше не попадаться. Лучше выдернуть чеку гранаты и положить себе за пазуху. После таких вот прилетов, желающих лично сказать спасибо представителям соседней страны становится все больше. Вряд ли их фюрер понимает, что вот такой страх в Украине  не работает, но со своими представлениями он уйдет в могилу, которая его уже заждалась, а кроме этого, у него есть еще одна причина, которая заставляет его действовать в подобном ключе, укрывая себя очередным слоем военных преступлений.

Он сам себе ваял образ мачо с тем, чтобы отделаться от своего позорного образа «Окурка», «Чинарика» и «Моли», кем он был всю первую половину своей жизни. Сейчас он компенсирует свои психологические, а возможно и физические травмы, которые он претерпел с детства и потому ему важно показывать себя таким себе босяком и отчаянным малым, кем он никогда не был до тех пор, пока у него не завелась личная охрана из ФСО, без которой он даже шага ступить не может. За их спинами он стал таким крутым.

А в последние дни наши стали наваливать особенно мощно и особенно точно. Заметим, цепочка высокоточных ударов не прекращается с момента потопления хитрого буксира, оборудованного батискафом и системой ПВО «Тор». Ходят слухи о том, что он не только и не столько шел к Змеиному, как к месту гибели крейсера «Москва». Похоже на то, что оттуда сняли еще не все интересное и потому, судно пошло в режиме «чтобы два раза не вставать – отвезти боеприпасы на Змеиный и что-то там делать подводное, в районе Москвы. 

Потом были вышки Бойко и Змеиный, затем – гигантские артсклады армейского масштаба. Уничтожение баз Альфы и Вагнера были особенно болезненными, поскольку речь идет не о пушечном мясе, судьба которого прутина никогда не интересовала, были обнуленые его личные опричники. А ведь это – не вышки, не остров, которые стоят на месте. Кто-то же дал координаты баз этих подразделений и этот кто-то может быть только внутри их системы. Понятно, что это удар по тому самому образу мачо. Плюс к тому, Украина получила статус кандидата в члены ЕС, от чего там до сих пор исходят ядом и желчью. И потом, прутин лично обещал нанести удары по польскому плечу логистики ЗСУ, если нам передадут Хаймарсы. И вот в Сети появились видео работы этих систем, но мы еще до видео понимали, что они уже работают.

В общем, прутину надо показывать крутость перед своими опричниками. Обстрелы Киева – из этой оперы. Пока мы писали эти строки, были слышны еще два взрыва и пока мы не знаем, что это было. Старик мечется, поскольку ничего из того, что раньше случалось по щелчку пальцев, теперь не работает и вот обстрел Киева может вернуть ему хоть частичку величия, а одновременно, такой своей «крутостью» он как бы посылает сигнал саммиту G7 и предстоящему в начале недели саммиту НАТО. Так что все это – попытка удержаться в недосягаемости от тех, кто уже примеряет его корону. Это – его фобии, его компенсация ущербности. Он перестает быть Цезарем и все больше становится паникующим стариком, все реже слазящим со своего чемодана.