Другие ветераны американских войн в Афганистане и Ираке подтвердили мои наблюдения: Наше внимание к борьбе с повстанцами привело к тому, что наши базовые навыки ведения боевых действий атрофировались. Руководство 173-го полка было в тихом восторге от возможности узнать о борьбе с танками, обстреле тяжелой артиллерией и тактических задачах, невиданных для американских войск в больших масштабах со времен Вьетнама. Нечто подобное я наблюдал во время совместных учений в Румынии в 2017 году, где украинские солдаты снова были звездами шоу. Мою оценку – что именно Соединенные Штаты не готовы к войне с Россией, а не Украина – в это время внутри страны разделяли командиры младшего и среднего звена в американских вооруженных силах, о чем свидетельствует документ, распространенный в 173-м и других подразделениях и опубликованный Уэсли Морганом для Politico.

Когда в последующие годы я разговаривал с украинскими регулярными войсками и солдатами ополчения, они соглашались, что опыт 2014-15 годов имел решающее значение для осознания новой Украиной себя как государства и для понимания военными своих возможностей и недостатков. Подобные разговоры были и у других. Предатели, которые были частью военного и разведывательного аппарата Украины, были уволены или бежали в Россию, а солдаты и офицеры, пополнившие ряды украинской армии в 2014 году, стали продвигаться по службе на основе их компетентности на поле боя, а не по протекции или связям, как это было раньше. Война помогла отделить пшеницу от плевел и сделала военную коррупцию уже не тем, на что можно закрыть глаза, а угрозой национальному выживанию и выживанию своих товарищей.

Этот меритократический процесс (продвижения по службе по заслугам и достоинствам) был еще более заметен в ополчении, которое приняло военную иерархию без каких-либо традиций или институционального багажа, который обычно мешает. В 2015 году в ополчении совершенно обычным явлением было встретить командиров взводов и рот, которые начинали рядовыми в 2014 году и быстро продвигались по служебной лестнице благодаря своему мастерству и энергии. Когда в 2015 году большинство ополченцев были включены в состав армии или Национальной гвардии МВД (по техническим юридическим причинам существовали параллельные военные организации, созданные при Министерстве обороны и Министерстве внутренних дел Украины для борьбы с тем, что в целях дипломатической целесообразности тогда классифицировалось как внутренний конфликт), это стало дальнейшим вливанием меритократических, низовых подразделений, возглавляемых надежными и имеющими боевой опыт лидерами, в более широкую структуру армии.

Таким образом, к концу 2015 года, когда вооруженные силы Украины продолжали заполнять свой потенциал на бумаге и расширяться, около половины всех ее войск были ознакомлены или активно использовали инновационную и меритократическую военную культуру такого типа, который был неизвестен в советской системе, утяжеленной сверху (системе, в которой отсутствовал наделенный полномочиями профессиональный корпус унтер-офицеров, или сержантов). Безусловно, усилия по обучению украинских подразделений более западным моделям, включая корпус сержантов, были полезны для закрепления уроков, полученных на фронте. Но украинцы, а не западные инструкторы, несут ответственность за преобразование своей армии.

“Украинская армия достигла определенных успехов в создании профессионального сержантского состава благодаря активным реформам и динамике войны, когда нехватка офицеров способствовала продвижению сержантов вперед”, – написал мне 8 мая один украинский генерал, когда его попросили дать оценку вооруженным силам Украины в сравнении с вооруженными силами США. “Однако стандарты НАТО еще не достигнуты».

Далее генерал пояснил, что российские военные еще не приступили к каким-либо системным усилиям по созданию профессионального сержантского корпуса, и приписал некоторые успехи на поле боя преимуществам, которые Украина получила благодаря сознательной передаче полномочий и доверия от офицеров к сержантам и децентрализации принятия решений на поле боя.

Есть и другие области, в которых подготовка США и НАТО дала украинцам значимое преимущество, особенно в использовании оружия. Хотя украинцы, вероятно, могли бы сами разобраться с транспортировкой, подготовкой и эксплуатацией “Стингеров”, “Джавелин”, “Карл Густафов” и другого оружия, которое США и НАТО предоставили Украине, обучение значительно ускорило этот процесс.

И хотя Украина уже находилась в процессе формирования более западного подхода к специальным операциям, когда Россия вторглась в страну в 2014 году, помощь Запада после этого очень помогла. У меня есть достоверная информация от непосредственных участников, что партнерство и обучение с американскими силами специальных операций в течение последующих восьми лет изменило украинский подход к этому способу ведения войны, улучшив процесс отбора, доступ к оборудованию и наладив обучение, которое стало более строгим и помогло Украине приблизиться к уровню профессионализма элитных американских подразделений. Пока война продолжается, трудно судить об успехах украинских спецопераций, но некоторые из них, вероятно, связаны с приверженностью западному способу создания и подготовки команд.

Вооруженные силы Украины стали благоприятным местом для обучения, потому что их лидеры в 2014-15 годах органично подошли к структуре и пониманию цели, схожим с армиями США и НАТО. Если бы они этого не сделали, Украина прекратила бы свое существование. Предлагать им помощь и помогать им в разработке механизмов укрепления этой культуры полезно и хорошо, но приписывать выдающиеся достижения Украины на поле боя исключительно или даже в первую очередь западной подготовке неправильно. Эти достижения принадлежат храбрым мужчинам и женщинам украинской армии, а также частично украинскому гражданскому обществу, которые доказывают, что они демократичны, гуманистичны и заслуживают поддержки Запада.

***

Как видим, автор статьи вполне искренне пытается понять то, что теперь стало безусловным и ярким феноменом, который известен под именем ВСУ. Как несложно заметить, некоторые вещи, которые здесь развернуты с точки зрения постороннего наблюдателя, мы излагали частями, в целом ряде материалов и особенно это касается действенного смещение «центра тяжести» на младший офицерский и особенно – сержантский состав нашей армии. Но здесь важно то, что все эти процессы стали предметом изучения не только журналистами крупных иностранных изданий, но даже представителей академических кругов.

(Продолжение следует)