Таким образом, к 2014 году вооруженные силы Украины были лишь тенью своего прежнего размера и возможностей. По официальным данным, на момент вторжения России в Украине было около 130 000 солдат в военной форме и около 800 танков. То, что осталось от армии, остаточно уничтожено коррупцией. Какова бы ни была официальная численность солдат и офицеров в вооруженных силах Украины в марте 2014 года, мне достоверно известно от украинских офицеров, что в трех бригадах, которые были “боеготовы” с точки зрения подготовки, оснащения и личного состава, насчитывалось всего 7000 солдат. 25-я, 93-я и 95-я бригады были подразделениями в любом значимом смысле этого слова, перед которыми можно было ставить тактические задачи и которые были укомплектованы людьми, способными отдавать и выполнять приказы. В 2016 году один высокопоставленный украинский офицер сказал мне, что из 800 танков в строю была дюжина – дюжина, которая использовалась для парадов. Остальные нуждались в серьезной модернизации, чтобы сделать их пригодными для полевых действий. В итоге многие из них были разобраны на запчасти, чтобы сделать другие целыми. ВВС Украины находились в таком же плачевном и запущенном состоянии.

А военные и разведывательные органы были укомплектованы пророссийскими офицерами и лидерами во время правления Виктора Януковича, что еще больше снижало боевую мощь при применении против России. Предательство было огромной проблемой для Украины в 2014 году, когда даже некоторые подразделения переходили на сторону России.

Подведем итоги: В марте 2014 года боеспособные вооруженные силы Украины насчитывали около 7000 солдат в трех бригадах, десяток танков и несколько самолетов, развертывание которых в некоторых случаях срывалось людьми, действующими от имени России, а не Украины. Большинство подразделений не могли воевать, а многие из их командиров не хотели воевать или воевали на другой стороне. Слабость украинских вооруженных сил была хорошо известна российской разведке, и решение Кремля о вторжении тогда было основано на сочетании знания этой слабости, а также на расчетливой и верной игре на то, что Запад не вмешается.

Но это первоначальное поражение преподнесло Украине важнейшие уроки. И хотя украинские солдаты и офицеры всегда были рады учиться и получать помощь от других, это были уроки, которые она усвоила и приняла на собственном опыте. Из этого ядра в 7000 или около того функциональных солдат, армия быстро расширилась в апреле и мае, десятки тысяч украинцев были призваны, мобилизованы и добровольно вступили в армию. В эту группу входили ветераны Советской Армии в возрасте 40-50 лет, некоторые из которых были ветеранами советского вторжения в Афганистан. В нее также входили вдохновленные украинцы из всех слоев общества.

В дополнение к усилиям военных по замене условных солдат на реальных, и по мере того, как на востоке страны разгорались бои, правительство Украины предприняло отчаянный шаг, напоминающий о военных действиях прошлого – оно разрешило создание ополчения, организованного и финансируемого отдельными лицами и группами. Десятки тысяч украинцев (включая ультраправых экстремистов, которые присоединились к таким группам, как “Азов” и “Правый сектор”) вступили в эти группы или поддержали их материально-технически, а некоторые сразу же присоединились к боевым действиям на востоке. Будучи самофинансируемыми или финансируемыми олигархами, эти отряды не были официальной частью военной структуры Украины, хотя они действовали вместе с украинскими военными подразделениями на Донбассе в июне 2014 года.

Ополченцы сражались бок о бок с регулярными солдатами в тяжелых боях. Азов” получил широкую известность благодаря тому, что в мае-июне 2014 года помог отбить старый портовый город Мариуполь. К тому времени, когда наступили июль и август, военные оттеснили первую волну российских призывников и местных ополченцев, но российские военные начали прямое вмешательство с той стороны границы. Такие события, как битва под Зеленопольем, где российская артиллерия нанесла удар по украинским формированиям, стали обычным явлением (хотя впоследствии это почти не повторялось, потому что Украина извлекла из этого урок: не собирать подразделения на открытых полях в пределах досягаемости российской артиллерии). Не желая пересекать российскую границу, чтобы нанести ответный удар по своим противникам, украинские подразделения сражались с российскими ополченцами и российскими наемниками, находясь под постоянным артиллерийским обстрелом.

С сентября 2014 года по февраль 2015 года война вступила в новую фазу, когда регулярные российские солдаты и подразделения вошли на восток Украины и нанесли поражение украинским операциям, состоящим из ополченцев и военных, в Иловайске, в Донецком аэропорту и в Дебальцево. Было заключено соглашение о прекращении огня на очень выгодных для России условиях, с сохранением отделившихся Донецкой народной республики и Луганской народной республики, а также оккупации Россией Крыма. Украина начала окапываться, чтобы противостоять новым атакам, в то время как Россия закрепила свои успехи, а затем вернулась к привычному бизнесу с европейскими и американскими партнерами, готовыми закрыть глаза на вторжение.

Одной из областей, где Запад быстро помог Украине, было предложение все больших возможностей для обучения действующих военных подразделений. Первое, что я сделал в июне 2015 года, когда прибыл в Украину, – заступил на службу в 173-ю воздушно-десантную часть, мое старое подразделение, которое занималось подготовкой украинских ополченцев, возвращающихся с новых линий фронта. О том, что я там увидел, я написал в Forbes: по сути, украинцы с радостью приняли возможность усердно тренироваться, но даже больше сами взамен учили американских десантников, сержантов и офицеров военному делу и своему практическому военному опыту.

(Продолжение следует)