Путин таки прилетел в Пекин и как можно видеть из представленного выше фото, даже покемарил на трибуне у прохода, правда, в одиночестве и с соблюдением социальной дистанции. Никакой ВИП-ложи там не просматривается и жаль, что нельзя рассмотреть тех, кто находится сзади. Тогда можно было бы понять, кто из резко урезанной делегации Путина получил ответственное задание – носить баночки, коробочки и сухие памперсы за дедом.

В общем, выглядит это не так откровенно, как во времена царства Московского, до 1700 года, когда при визите представителя сюзерена, а не самого крымского хана, царь пеше выходил за черту города и встречал великого гостя с видом покорности и трепета. При этом, на бархатной подушке, он держал кнут, и если посланник должен выразить недовольство хана, мог выпороть царька не на глазах челяди, а на подходах к городу. Потом посланник ехал на коне, а царь – шел пеше, ибо – не по чину. 

На квартире царя посланник садился на трон, а царек у его ног, чтобы в случае чего, было удобно целовать его сапоги. Так повелось еще с ордынских времен, когда московские князьки, а потом и царьки, таким образом демонстрировали свое раболепие и полное подчинение хану. После развала Орды полномочия сюзерена, с московским вассалитетом, перешли к хану крымскому.

Сейчас – другие времена. Конечно, на месте Си я бы повесил Путину колокольчик и заставил приседать и говорить «Ку», но судя по тому, насколько закрыт коммуно-императорский двор Пекина, еще большой вопрос, на счет колокольчика. Ну а то, что Путину было дозволено взять с собой всего шесть холуев и его посадили на обычную трибуну – говорит лучше, чем колокольчик или даже цвет штанов.

И вот сейчас пошли комментарии о том, что Си поддерживает Путина в его противостоянии с Западом, возражает против расширения НАТО, «цветных революций» и что-то там еще. Но если вспомнить описание того, как строятся отношения вассала и сюзерена, то тут – все в порядке. А кроме того, все это описывается как некое открытие, хотя на самом деле, ничего особенно нового сказано не было.

Китай – авторитарный, коммунистический режим, который уже полностью убил базовые демократические принципы, слабые всходы которых пробивались с 1981 года. Там полностью истреблена свобода слова, несколько лет назад был демонтирован принцип сменяемости власти, а значит – любой выборный процесс утратил смысл. Китай показал, что права человека там никогда не рассматривались как нечто ценное и потому грубо их переступая и получая осуждение, там в самом деле не понимают, чего от них хотят.

Ну а что касается НАТО, Запада и США, то тут вообще нет двух мнений. Просто вспомним о том, что именно союзники США по НАТО уже несколько раз принимали участие в совместных маневрах у берегов Китая. В разное время и в разных конфигурациях там проводили маневры авианосцы США, Великобритании и Франции. Эти маневры проходили как демонстрация недовольства Запада открыто агрессивной риторикой Китая против Тайваня. Между прочим, эта риторика практически идентична той, которую Москва ведет против Украины и других соседей. И ожидать каких-то разночтений по этому поводу мог лишь отчаянный на всю голову оптимист.

Но понятно, что демонстрируя такую поддержку, сюзерен требует в ответ полное подчинение и как известно из открытых источников, Путин привез предложение продавать еще больше нефти и газа. Больше предложить нечего, поскольку леса китайцы и так берут столько, сколько могут вывезти физически и уже завалили весь мир своей продукцией деревообработки. Это при том, что в самом Китае промышленная вырубка лесов запрещена. Говорят, что пока Путин не дал ответа на предложение Си взять в концессию озеро Байкал, но это он оставил на «четный день» и как можно понять, он еще не наступил.

Так что все эти пункты, которые сейчас почему-то обсуждаются в режиме откровения, на самом деле ложатся монолитным блоком, который можно охарактеризовать как некое «крышевание сюзерена». И это значит, что мы находимся в каком-то отрезке времени, когда о том, что Москва может или не может делать, Запад уже будет договариваться с Пекином. Одинокий старик, спящий на трибуне китайского стадиона – символ утраченной субъектности лепрозорием.