За последние пару-тройку недель пришлось почитать огромное количество статей, посвященных вопросам переговоров по европейской безопасности, которые сразу показали то, что основные движения происходят в тени, а потому они изначально не предназначены для широкой публики. Поэтому выстраивать какие-то свои конструкции, поясняющие то, что происходит, можно не по тем обрывкам информации, которые тщательно дозированы и очищены от лишнего, а по каким-то общим ощущениям ситуации. Понятно, что это – чисто субъективный подход, но для объективности нужно намного больше информации, которая если и станет когда-то известной, то не завтра и не послезавтра. То же, что доступно, приведет в тупик и уж точно, ничего не пояснит. 

А между тем, дипломатические игры всегда полны сигналов или намеков, которые способна читать лишь подготовленная и очень специфическая публика, которая почти никогда не станет рассказывать о своих наблюдениях, поскольку сама специфика деятельности этих людей не предполагает публичности. Тем не менее, имеются самые разнообразные системы сигналов, которые хоть и воспринимаются субъективно, тем не менее – имеют непосредственный смысл.

Например, экс-госсекретарь США Мадлен Олбрайт была большой любительницей брошек и через них сигнализировала о тех или иных нюансах предстоящих переговоров. Те, кто умел читать эти сигналы, знали, в каком ключе надо строить диалог, чтобы он оказался максимально успешным. Или пресловутые опоздания Путина. Здесь тоже все субъективно и тем не менее, многим понятно, что это – его система тупой сигнализации, которая  показывает не только его борзость, но и кто в данной ситуации является просящей, а значит – слабой стороной. 

Мол, если тебе надо – будешь ждать столько, сколько я захочу. Вряд ли у него настолько тряслись руки, что он час не мог расстегнуть ширинку, и потому – так опоздал. Вряд ли. И все это прекрасно понимают, хотя и тут – все субъективно. Из той же оперы  – собаки в его сочинской резиденции во время визита Меркель, которая боится собак. Это был акт унижения и по идее, после такого приема она должна была прекратить с ним любое общение, но ничего подобного не произошло и она согласилась быть слабой, просящей стороной.

Но вернемся к переговорам и эпопее вокруг них. Как мы помним, перед Новым годом произошел телефонный разговор президента США Байдена и Путина. Американская сторона еще до самого разговора пояснила, что в общем, этот разговор планировался на 10 или 12 января, но по просьбе Путина Байден согласился выслушать то, что хотел сказать Путин. Еще раз, переговоры уже были намечены, дата согласована, но Путин запросил предварительные переговоры, то есть – встал в позу слабого и просящего, что давно с ним не случалось.

Следующий момент. Кто-то читал о том, что Байден ждал Путина у монитора час, два или три, как любит делать Путин? Нет? Я тоже ничего подобного не встречал. То есть, Путин был на месте как сверчок, без его любимых фокусов. Это потому, что старик Джо просто потушит монитор и уйдет, поскольку ему в таком возрасте нет смысла терять время на путинские концерты. И кроме того, он – президент мощнейшей страны мира и ему нет нужды дожидаться царя лепрозория.

И тут возникает еще один, возможно, самый важный момент. Обычно детали мероприятия оговариваются на более низком уровне, по линии министерств иностранных дел или профильных ведомств, которых касается тема переговоров. И если те достигли какого-то общего решения, появляются первые лица, которые что-то там подписывают и толкают парадные речи, а здесь все пошло в обратном порядке. Просто вдумаемся, президенты общаются на стадии, когда их ведомства еще не провели своих переговоров.

(Окончание следует)