Из серии «На ночь глядя» или «Дичь без ретуши»

Еще в самом начале работы ЛО мы стали получать с оккупированных территорий рассказы, а иногда и фото того, что что там творят «русскомирские». Ни писать об этом, ни тем более – публиковать фото мы не стали потому, что об этом просили наши корреспонденты. Оно и понятно, ведь за такие фото нас забанили бы сразу и навсегда, а за описание того, что нам присылали, могли бы «забанить» наших корреспондентов. Насмерть. 

Поэтому мы все это помним и возможно однажды, найдем этому применение. Тем не менее, тогда сложилось впечатление, что российские власти не просто мобилизовали садистов и душегубов, но отправили их на Донбасс набираться практических навыков. А такое нужно в том случае, когда этим навыкам готовится широкое применение. Очевидно, что вся эта публика, в первую очередь, готовится для применения по собственному населению, когда оно для этого даст повод. Но оно настолько пропитано рабством, что повода все нет, что бы с ним ни делали.

Тем не менее, душегубам надо иметь практику и они ее вряд ли получат даже в собственных, российских лагерях. Там тоже процветает пыточное дело, но несколько в другом формате. В лагерях все делают таким образом, чтобы зэк остался живым и без внешних признаков насилия. Поэтому пытки там имеют специфический характер и возможно, об этом мы тоже когда-то поведаем со слов тех, кто из прошел. Но вот каратели военного типа имеют иной почерк и им нет нужды скрывать следы пыток, а по большому счету, они не особенно переживают и от того, что жертва умрет от истязаний.

Эта разница в пытках лежит на фундаментальном уровне. На зонах персоналу колоний следует добиться от зэков беспрекословного повиновения, которое они называют дисциплиной. И плюс к тому, пока еще не разрешена смертная казнь, а потому пока нельзя списать зэка «по первой категории», он должен оставаться живым и внешне – не слишком поврежденным. А вот у военных палачей такой задачи нет в принципе. Им повиновение не нужно и потому получить нужную информацию или что-то еще, они могут с применением любых средств, которые имеют необратимые последствия, после чего – просто уничтожить объект пыток, чтобы банально с ним не возиться.

И вот получается, что пока внутри РФ им нет применения, палачей запускают по дальним странам, где они могут поддерживать себя в форме и удовлетворять уже неутолимую жажду к насилию и убийствам. Тут надо понимать, что таких деятелей, когда они становятся ненужными, следует быстро и решительно уничтожить, поскольку отпускать их в обычную жизнь, где они уже не смогут удовлетворить свою тягу к насилию и убийствам – просто нельзя, поскольку они уже не остановятся. Но пока перспектива их применения никуда не делась, их нужно держать в тонусе и потому в разных странах они оставляют за собой характерные следы, которые были  явственно замечены еще на Донбассе. Причем, если в в чеченских войнах такая публика проявлялась сама собой и только ее небольшая часть утилизировалась российскими спецслужбами для нужд следственных групп, то сейчас их «подняли» целенаправленно, с профессиональным отбором и потому они являют собой специфический инструмент, который российские власти держат наготове.

(Окончание следует)