Для того, чтобы рассмотреть подобный вариант, попробуем собрать версию того, как все могло быть, если бы мы решили нанести максимальный урон противнику так, чтобы нас в этом никто не мог уличить. Очевидно, что основным признаком эффективности проведения нашей операции будет охват населения целевой страны эпидемией. Тут логика проста: чем больше зараженных – тем больше погибших, а все это вместе – дает ослабление экономики и частичную утрату боеспособности, если нам это нужно.

Но на динамику распространения вируса прямо действует только дин фактор – циркуляция зараженных лиц. Передача вируса через предметы крайне невелика и потому чем больше контактов зараженных лиц с не зараженными, тем выше динамика распространения вируса. И в данном случае, важно разделить этот фактор на две фазы: первичную – когда на не зараженную территорию страны попадают зараженные лица и вторичную, когда  циркуляция вируса внутри страны уже поддерживается без необходимости притока извне. 

Понятно, что регулирование этой циркуляции может осуществляться только и исключительно силами правительства, поскольку только оно имеет полномочия, в рамках действующего законодательства, вносить подобные ограничения. К его же компетенции относится обеспечение населения индивидуальными средствами защиты и дезинфекции. Кроме того, только правительство имеет право разрабатывать условия изоляции уже зараженных, обеспечивать лечение тяжело больных и в конце концов – организовать производство или поставку вакцин и антивирусных препаратов.

Отсюда следует, что для нанесения противнику максимального ущерба, надо иметь в его рядах своего диверсанта или нескольких диверсантов. Поскольку речь идет о высокопоставленных правительственных чиновниках, то они должны быть гражданами целевой страны, но их работу следует настроить так, чтобы они либо тормозили эффективное противодействие вирусной нагрузке, либо действовали в прямо противоположном направлении. При этом, вряд ли можно использовать таких людей «втемную», поскольку такой режим эффективен короткое время и в плане конкретных, единичных решений. А вот постоянная работа в ущерб интересам собственной страны должна выполняться умышленно и с полным осознанием того, что делается. Если удалось получить такого диверсанта, то он будет наносить ущерб до самого своего разоблачения. Но что же он должен делать?

На этапе первичного заражения он должен допустить въезд граждан (своих, а возможно и чужих) из эпицентра пандемии, существующего на тот момент. В нашем случае это были Китай, Италия и Польша. При этом, система карантина должна быть настолько дырявой, что фактически это имеет вид впрыскивания вируса в территорию страны. Цель первого этапа – запустить устойчивую циркуляцию вируса внутри страны.

На втором этапе нужно саботировать мероприятия, пресекающие массовое распространение патогена в местах большого скопления людей, где они находятся достаточно долгое время. Это – рестораны, даже не харчевни, где люди перекусывают 10, максимум – 15 минут, а где находятся долго и особенно – употребляют спиртное. Туда же можно отнести спортивные и зрелищные мероприятия, церкви, курорты, где допускается массовое скопление людей и так далее. Особенно важно «Спустить рукава» на праздники, когда люди собираются пьяными толпами.

И наконец – как можно дольше затянуть вакцинацию, а если уже тянуть некуда, то организовать вакцинирование препаратами сомнительного качества и крайне низкой эффективности. Например – китайскими вакцинами, которые просто разгромили в Бразилии, либо индийскими, которые лепят полукустарными способами в условиях, не соответствующих нормам GMP. Но главное – вести переговоры о закупке зелья, которое не прошло испытаний и не получило сертификации. То есть, выбрать худшее из возможного и попытаться имитировать вакцинацию.

Возможно, мы что-то упустили, но примерно такими способами диверсант может достичь поставленной задачи – нанести максимальный ущерб целевой стране. Если хотя бы часть таких действий демонстрируется кем-то из правительства условной страны, то компетентные органы просто обязаны реагировать и начинать проверку не просто по факту какого-то одного сомнительного действия, а по непрерывному ряду худших решений из тех, которые можно было бы принять. И если таки окажется, что это были умышленные действия, а ущерб населению страны был целью, то принимать уже совсем другие меры, уже не имеющие ничего общего с халатностью или чем-то подобным.

В любом случае черта, за которой пора задавать вопросы и получать на них ответы, уже совсем рядом. Но найдутся ли у нас те, кто решится их задавать, хотя ответы на некоторые из этих вопросов уже очевидны.