-До этого момента все было правильно. Теперь надо правильно закончить. Завтра перед оперативкой. Сам.

И он сделал глазами вверх, как это только что делал сам Перетеркин. Утром, когда он пришел на работу, наставник уже был на месте и судя по тому, как он сделал неопределенный жест рукой, шеф – тоже был на месте. Перетеркин поднялся на его этаж и аккуратно зашел в кабинет. Шеф что-то писал. Перетеркину стало жутко, а вдруг шеф сейчас устроит скандал? Но наставник явно дал понять, что так надо сделать ему лично, а возможно, он уже и подходил к шефу, по этому вопросу. В общем, Перетеркин положил перед шефом сверток. Тот, не отрывая взгляда от документа, открыл нижний, самый вместительный шкафчик стола и смел туда пакет, после чего – закрыл стол и жестом показал Перетеркину, что тот свободен.

В общем, больше ничего не произошло, и шеф никак не проявлял того, что ему была сгружена сумма, которую он и за десять лет не заработает. Но с этого момента Перетеркин обнаружил, что теперь у него отпуск в августе, что на очередное звание он представлен досрочно и что его планируют повышать в должности.

Потом был его день рождения. Он мог себе позволить снять кабак, где гуляло все отделение. И вот, когда коллеги уже хорошо загрузились, наставник вывел его на террасу кабака и рассказал то, что помогало ему всю жизнь. Простые правила. А еще он сказал, что видит его на крупной должности, когда придется взаимодействовать с представителями власти. Тогда-то он и озвучил этот алгоритм и сделал это примерно так. Целовать задницу власти просто необходимо. Делать это надо от души и регулярно, но главное – не переборщить. Власть должна сигнализировать, когда ей этого хочется и этот момент нельзя упустить. В этом секрет карьерного роста.

Очень скоро, наставник ушел на пенсию по выслуге, но Перетеркин очень быстро стал начальником такого точно отделения и почувствовал, что пришло время налаживать отношения с властью и это ему удавалось легко и непринужденно. Власть менялась, а он потихоньку двигался наверх. Вот и в этот раз, при смене власти, будучи уж довольно крупным начальником, он собрал личный состав жандармерии, где двинул пламенную речь о том, что народ наконец-то дождался настоящей, народной власти. При этом он несколько раз вытирал слезы платком.

Именно платком, ибо этот раритет запоминался и все помнили, что шеф аж прослезился. Этот фокус ему тоже подсказал наставник, которого он вспоминал с теплотой и благодарностью. Правда, старые сотрудники помнили, что так он делал при каждой смене власти, но этого не знала большая часть подчиненных, а потому – номер проходил как надо.

В связи с этим, он решительно не мог понять, почему решили проверять именно его, да еще и группой инспекторов. В общем, он так и не уснул ночью, а рано утром уже был на рабочем месте, а личный состав был в готовности. Но вот раздался звонок и знакомый до боли голос мягко сказал ему, что к нему едут уважаемые люди, которых надо как положено встретить и внимательно их выслушать.

От этих слов просто гора упала с плеч. А еще через сорок минут он принимал хорошо знакомых людей, которых прекрасно знал до тех времен, когда синьор Пианино стал верховным правителем. Все оказалось намного проще и приятнее, чем он себе мог представить.

В общем, перед неофициальной частью они обсудили вопрос введения системы цветовой и размерной дифференциации штанов. С размерами все было еще сыро, а вот со штанами уже было определенное представление. Самыми властными штанами безусловно должны быть зеленые, ну а дальше уже по порядку.

Обсудили целесообразность ношения колокольчиков в носу и звучание нового приветствия. Были предложения, чтобы оно звучало либо «кю», либо «ку», сошлись на втором варианте. Было еще много других вопросов подобного свойства, но все они обсуждались уже в непринужденной обстановке.

В конце концов, чтобы не иметь себе неприятностей на ровном месте, все эти нововведения было решено рекомендовать только для госслужащих В конце концов, Перетеркин понял, что если с ним советуются по вопросам государственного масштаба, то не за горами новое, намного более высокое повышение. Может быть даже… Нет, об этом он даже думать боялся, хотя…