То, что мы теперь знаем как начальный этап германо –советской войны, на самом деле оказалось нарушением баланса мероприятий внутри одной огромной, не имевших аналогов ни по масштабам, ни по дерзости замысла, операции. Нечто подобное, но в гораздо скромных размерах  было реализовано позже, в Курско-Орловской операции, где  тоже было скрыто три фазы. Как и в начале войны, противник принуждался к атаке и увязал в обороне. На второй фазе, когда использованы все резервы и противник выдыхается, наносится контр удар, цель которого – разгром ударной группировки противника, состоящей из самых боеспособных соединений. Эти фазы известны, как операции «Кутузов» и «Румянцев». Это станет откровением для многих, кто привык считать это сражение одноходовой операцией и называет ее «Курская дуга». На самом деле, первые две фазы имели подготовительный характер для того, чтобы получить стратегический успех. О третьей фазе  почти никто не ведет речи, поскольку не удалось реализовать даже вторую фазу, а первая пошла совсем не так, как планировалось. Что же там должно было произойти, в Курско-Орловской операции?

Мы помним о том, что атакующая сторона должна иметь трехкратный численный перевес. Как и в 1941 году Германия не имела численного перевеса ни в личном составе, ни в технике. Здесь, как и в начале войны, надо было вынудить противника пойти в наступление с целью нанести ему максимальный урон в живой силе и технике. Если бы операция пошла по плану, то Вермахт оставил бы на поле боя втрое больше солдат и танков, чем совок. С учетом численного перевеса по всем позициям, совковые войска получили бы  преимущество, которое позволило бы начать контр-наступление. Лишившись резервов, германские войска должны были сгореть в ходе операции “Румянцев” и создать огромную брешь в обороне, в которую Сталин планировал бросит все свои резервы. Вот тогда и должна была начаться третья фаза, ради которой и затевалась вся эта грандиозная игра.

Сейчас российские, а до них – совковые историки путаются в определении того момента, когда произошел коренной перелом в ходе германо-советского противостояния. В самом деле, на эту роль больше всего подходит Сталинград, ибо после него Вермахт уже постоянно отступал. Тем не менее, большинство наблюдателей утверждают, что поворотный момент произошел именно в ходе Курской битвы. Мы беремся утверждать то, что Курск должен был стать, но не стал местом этого самого перелома.

На самом деле, первая часть операции стоила совковой армии куда больших потерь, чем те, на которые рассчитывало командование. Чтобы удержать оборону, пришлось сжечь резервы, предназначенные для второй, а особенно – третьей фазы операции. Как оказалось, обороняющаяся сторона понесла несоизмеримо большие потери, чем наступающая и дальнейшие планы просто нечем было реализовывать. А план был грандиозный. Планировалось выйти в тылы германских войск и мощным ударом в южном направлении замкнуть в огромном котле группу армий Юг и большую часть войск группы войск Центр. Причем, все это должно было произойти после выхода войск к Черному морю в районе Одессы. Если бы план удался, это стало бы бесспорным переломом всей восточной кампании Германии, но картина получилась иной.

Как и в начале войны, руководство Вермахта решило, что совковые войска не ровня германским и выдерживать соотношение 3:1 не имеет смысла. Надо сказать, что к 1943 году германское командование не раз получало подтверждения в правильности таких суждений. Единственным крупным поражением, которое Вермахт получил от красной армии, был Сталинград. К лету 1943 года в Берлине уже знали о том, что это была вспомогательная операция («Уран»), которая должна была отвлечь от направления основной операции («Марс»), начатой Жуковым в районе Ржева. По этой причине первостепенное внимание было направлено именно на этот участок фронта, а Сталинград отвалился. Таким образом, до этого момента две Харьковских стратегических наступательных операции и Ржевское меганаступление совковая армия провела настолько бездарно, что немецкие офицеры писали домой о шоке, пережитом ими от вида той беспросветной глупости, с которой совковое командование сжигало свои войска.

По этой причине командование Вермахта утвердило план наступления, не имея численного перевеса войск. То есть, они поступили ровно так, как и в 1941 году. В итоге, сражение закончилось вничью. Немцы отступили, но сделали это организованно, ибо так и не были разбиты. Смысл сохранять выгодную конфигурацию линии фронта без соответствующих возможностей  исчез. Мало того, часть элитных соединений было срочно переброшено в Италию, куда высадились американские войска.

В итоге получилось следующее. Сталину удалось навязать противнику время и место боя. Провокация была в самой форме линии фронта. Выступ, врезающийся в оборону противника говорил сам за себя и просто требовал атаки по встречным направлениям с обеих сторон основания выступа. То есть, еще перед началом битвы уже  было понятно, что и как будет делать противник. Маневрируя резервами, совковая армия сузила временной промежуток для начала германского наступления. То есть, наживка была заброшена и противник на нее клюнул. Другое дело, что противник действовал более настойчиво и профессионально, чем это можно было себе представить. Поэтому, чтобы не заиграться как и в 41 году, Сталин вложился в оборону практически всем, что у него было в резерве.

Как видим, спустя два года от начала германо-советской войны ситуация почти полностью повторилась, но проигралась она совсем иначе. Наученные горьким опытом, совковые военные прекрасно представляли, что заманить зверя в ловушку – только начало, а вот надежно его стреножить и добить – совсем другое дело. В итоге, под Курском ни одна из сторон не получила того, на что рассчитывала изначально. То есть, в 41 году самоуверенность Сталина сыграла роковую роль в последующей катастрофе. Он не думал, что Германии удастся нанести сколько-нибудь ощутимый ущерб, ибо совковая машина была гораздо мощнее и просто обязана была перемолоть все, что вторглось. Не удалось. В 43 ту же ошибку совершил Гитлер, когда самоуверенно полез в драку, не имея численного превосходства. Он оглядывался на успех 41 года, но тогда наступление никто всерьез не оценил, а теперь – среагировали как надо. Хоть и стоило это очень дорого, но совок не стал играться в игру 41 года, когда все мысли были только о наступлении, а любые речи об обороне воспринимались чуть ли не как измена.

Из этого следует, что совок планировал гибридную войну в Европе, под прикрытием «освобождения» и миротворчества. Планировал одно, а получил – совершенно другое. Он это до сих пор не может расхлебать и все пытается вернуться в состояние «освободителя». Только пример Гитлера, дважды пытавшегося сорвать банк на «зеро», говорит о реальной опасности таких игр.

Однако, война катилась просторами Европы и совка, громыхая сражениями и битвами, а в тени войны  оставались судьбы миллионов людей мирного населения, ради которых, якобы и ведутся все войны. О том, что происходило, когда линия фронта уходила на сотни километров – в следующей части.