И тут возникает вполне резонный вопрос о том, что все это могло произойти только при одинаковом и постоянном внимании правительства к вопросам обороны, а как это может быть, с учетом того, что правительства там меняются довольно часто и намного чаще, чем в других странах. Во власть приходят противоборствующие политические силы, но отношение к вооруженным силам и вопросам обороны  оказывается стабильным и предсказуемым. Таким образом, этот самый вопрос можно сформулировать так, как это сделал Лесь, а именно: «Чем это достигается?» И вариантов ответа на него может быть несколько, а мы приведем только один, крайне урезанный, но на наш взгляд, это – стержень ответа, на который нанизываются все многочисленные факторы, так или иначе, влияющие на конечный ответ.

Дело в том, что политическая деятельность в Израиле либо затруднена, либо вовсе невозможна для лиц, которые не прошли службу в ЦАХАЛ. Ну а рассчитывать на получение высших должностей, не имея армейского опыта, практически невозможно. Более того, практически все премьер-министры последнего времени не просто служили в израильской армии, но проявили себя именно как военные, с самой положительной стороны. А некоторые из них были настолько отчаянными головорезами, что об их военных подвигах до сих пор ходят легенды.

Между прочим, нынешний премьер Нетаньяху, при всей неоднозначности своей фигуры, тоже имеет именно такой опыт. В него можно и нужно кидать камни по поводу коррупции, наверное – каких-то других аспектов его уже политической деятельности, но в его военное прошлое никто не сможет кинуть даже самого маленького камешка. Но наверное, самым знаменитым и отчаянным рубакой был Ариэль Шарон. Вот уж точно, человек-легенда.

Очевидно, что подавляющая масса политикума Израиля на собственной шкуре знают, что такое суверенитет и территориальная целостность страны, а главное, они не понаслышке знают цену их сохранения. А как известно, любое государство обязано обеспечить именно это. Без суверенитета и территориальной целостности нет смыла рассуждать ни о правах человека, ни об экономическом уровне, ни об уровне благосостояния, а декларировать социальную ориентацию государства без соблюдения этих принципов, не просто безответственно, но и тупо.

Отсюда следует, что государство, которое десятилетиями находится в состоянии войны, с той или иной степенью интенсивности выработало свой стиль политического устройства, где к управлению государством не могут быть допущены лица, которые не принимали участие в обеспечении его безопасности. Они банально не понимают ценности фундаментальных принципов, на котором оно строится и потому им нечего делать в верхних коридорах власти.

Да, это – явный перекос для демократического государства, но любая демократия имеет смысл только в том случае, когда она гарантированно и безусловно способна себя защитить. Отсюда следует, что демократическое устройство страны, которая находится в состоянии либо войны, либо реальной военной угрозы, должна формировать собственные высшие органы государственного управления так, чтобы в них работали люди, определенно понимающие суть ситуации, которая скорее всего, кардинально не изменится ни при их каденции, ни при следующих поколениях. Как и в приведенных случаях, здесь выбор невелик. Вы либо делаете так, как это поможет сохранить вашу жизнь, а в даном случае и жизнь государства, либо погибнете быстро и глупо. И тут просто надо понять, что это – честный выбор, а метание между умными и красивыми – равносильно неправильному выбору, который тоже ведет к смерти.

(Окончание следует)