Оно понятно, что сам маршал давал указание бригаде «негров» или подставных писателей текстов, которые и ваяли эту нетленку. Они же были допущены в военные архивы, где и выписывали названия частей, имена командиров и прочее. А еще позже, когда пришлось плотно столкнуться с боевой вражеской пропагандой, стало понятно, зачем текст засыпался данными, которые точно никто не запомнит и тем более, не станет это использовать для каких-то практических целей. Ведь если бы речь шла о диссертации, то такой стиль наверняка был бы оправданным, но для книги, которая должна была уйти на публику, стиль был явно не подходящим, громоздким и нудным.

Еще будучи пацаном, когда впервые это попалось в руки, я отметил замечательное свойство таких текстов не только у Жукова. Как только начинаешь буксовать на перечислении вот этих армий, дивизий и полков, происходит удивительное явление, ты начисто терял канву написанного до этого места и потом, когда изложение возвращалось к повествовательному стилю, то уже было очень трудно связать это с тем, что было прочитано раньше. А таких разрывов были десятки, а скорее – сотни. И в итоге, если большинство людей, которые осилили это чтиво, попросить бегло рассказать о том, что написано в книге, кроме «Ура!» уже ничего не остается.

В общем, еще тогда я сам себе задал вопрос: «Зачем так писать, ведь никто это не сможет понять, как единое изложение?» И только много позже был найден ответ, который содержался в самом вопросе. Это действительно было сваяно так, чтобы никто не смог понять, ни что там написано, ни что там описано. В итоге, ответов на болезненные вопросы о потерях в первые месяцы войны там не было начисто, но те, кто их там искал, списывали это на то, что они просто не осилили этот монументальный труд. А на самом деле, все это было изначально так изложено, чтобы скрыть действительные события за этой нудотой, пересыпанной бестолковыми перечислениями.

Нечто подобное происходит и в данном случае. Противник запустил шарманку о «снарядном голоде» или о недостаточном количестве бронетехники, нам просто день в день рассказывают о пригожине, который умоляет дать ему боеприпасы, а его третируют, и нам поясняют, что так Шойгу и Герасимов сводит с ними счеты за то, что он их отхаживал по матери. Слушаешь такие пояснения и ловишь себя на мысли, что журналисты, эксперты и прочая публика описывают ход боевых действий словами и оборотами, которые не раз приходилось читать в уголовных делах, когда описывалось то, как бытовой конфликт перерос поножовщину. Те же мотивы – личная неприязнь, оскорбление желание отомстить… Так и хочется сказать этой публике: «Эй, эксперты, здесь про войну рассуждают!» И тут опять приходится вернуться к мемуарам того же Жукова, чтобы отметить, что это чтиво писалось для оболваненного совкового быдла, и похоже на то, что вот эти «эксперты» и журналисты относятся к своей аудитории примерно таким же образом, считая их за быдло и поясняя все какой-то бытовухой, просто увеличенной до масштабов армии.

На самом деле, все выглядит не только по-другому, но на самом деле – проще. И вот если пользоваться «Бритвой Оккама», то в сухом остатке окажется нечто настолько простое, что все эти словеса окажутся лишними и глупыми, а в итоге становится понятно, что эта публика так не желает выговаривать. Но еще раз, на этот раз – последний, вернемся к совковым мемуарам Жукова или кого-то еще из военачальников. Так вот, описывая расстановку сил в том или ином эпизоде боевых действий, особенно – в завершающей фазе войны, там уже с размахом описывалось то, сколько и чего было собрано противниками для своего противостояния.

(Окончание следует)