Здесь имеется другая линия следствий. Ведь никто прутина не тянул ни за какое место, а особенно за то, которое из бабушки сделало бы дедушку, чтобы снова играться в аннексию. Он сам это сделал, по собственному желанию и благодаря своей набыченности. Кстати, если прутина сейчас взять и сравнить с каким-то животным, образ которого ему максимально подходит, то это была бы даже не крыса, а овцебык. Он еще пытается быковать, что делал двадцать лет подряд, но как минимум несколько лидеров стран имеют его за овцу. И вот он совместил в себе эти два качества бесшовно, поскольку на его лысине никто не видел ни единого шва.

Так и с аннексией, он в очередной раз решил побыковать, но тут возникли очень неприятные нюансы, которые обязательно выйдут боком пусть не самому прутину, поскольку на свою страну ему плевать, а именно федерации. Ведь назвав своей территорией оккупированную часть Украины, он обязан показывать, как он блюдет территориальную целостность и суверенитет свой страны в признанных только им границах. Ведь либо делаешь это на всей территории, которую считаешь своей, либо не делаешь и даешь повод полагать всем желающим, что при определенных обстоятельствах они могут вполне поставить вопрос так, как это сделали ВСУ.

Например, если ты вышел из Херсона, Изюма, Лимана или другого города, которые ты сам называл своей территорией, то ты точно так же выйдешь из Донецка, Луганска и Симферополя, а дальше – этот самый вопрос может кто-то поставить относительно Южно-Сахалинска, Владивостока, Хабаровска или Улан-Удэ, например. А с другой стороны, кто-то таким же образом поставит вопрос о Карелии, Калининберге и в конце концов – Кавказе и Поволжье. Тут главное – правильно поставить этот вопрос и обосновать свои претензии на эти земли.

И тут снова путинская игра в историю, вывернутую наизнанку, может быть использована уже против федерации. Ведь у казахов или монголов есть все основания предъявить претензии на огромные территории федерации, не говоря уже о Кавказе. А если вдруг прутин или кто там будет после него, когда он уедет к Иосифу Кобзону, решит возмутиться, мол, по какому такому праву такое происходит, и следом – попробует возмутиться, мол «Мы же ж тогда…!», а им в ответ: «Минуточку, вы же говорили, что ХерНР – ваша и крым ваш, но ушли оттуда потому, что оно не ваша, так вот и Владивосток – не ваш».

Проще говоря, прутин сам заложил мину замедленного действия под территориальную целостность своей страны. О суверенитете вообще речи нет, поскольку в Чечне федеративного суверенитета нет и скоро совсем не будет, и между прочим, это еще один из факторов, который будет подпитывать центробежные силы недоимперии. Проще говоря, это лоскутное одеяло так было склеено неизвестно чем и лучше бы вопрос границ там было бы не трогать вовсе, но гроссмейстер, великий комбинатор и многоходовщик решил сыграть в игру, правил которой толком не учил, а теперь процесс пошел в обратную сторону и где он остановится – теперь от него не зависит.

В любом случае, по многим косвенным признакам, сейчас все больше становится заметно, что как бы противник не пыжился, но он выходит на предел своих ресурсов по очень критическим позициям. Уже очевидно, что мобилизация не дала оснований для перелома ситуации, а экономисты все сильнее бьют тревогу в том плане, что и так нехорошие тенденции только ускоряются мобилизацией. Умно ее проводить некому, а тупо – слишком накладно. Это мы оперируем категориями позавчерашнего дня, когда считали федерацию бездонной прорвой, но самим кремлевским бонзам известна реальная ситуация и похоже на то, что выглядит она как в старой-доброй сказке про Фредди Крюгера, чем дальше, тем страшнее.

Именно поэтому нам сейчас надо иметь как можно более жесткую позицию и добивать отступающую дрянь в хлам. Так, чтобы она больше никогда не вернулась на нашу землю. Как говорил Валерий Залужный, мы не имеем права передать эту войну наим детям и внукам. Как-то так.