Как пишет вражеская пресса, анпиратор всемилостивейше соблагоговолить соизволить и разрешил пропаганде сменить парадигму на новую, имеющую название «Следствие ведут знатоки». А закодировано в названии не содержание старого ментовского сериала, а определенных слов из его фоновой песни. Звучат они примерно так: «Если кто-то, кое-где у нас порой…» так вот, уже дано добро на то, чтобы пропаганда кроме стандартных посылов: «потерь нет» и «операция идет по п****», в смысле – по плану, теперь допускается вещать об отдельных неудачах или проблемах операции, о потерях и что операция все больше переходит в фазу «Железный капут».

Формально эту отмашку дал сам фюрер, когда пояснил подставным якобы матерям чмобиков, что гибнуть в чужой стране на непонятном фронте это дело нужное и даже хорошее. Так бы это быдло водку пьянствовало да морду било и жене и маме, а то и топориком, как у Достоевского мог бы отработать или кувалдой, как у повара и владельца бара «Голубая Устрица» – Пригожина. А так, их бестолковы муж или сын мало что отбросил копыта и больше не угрожает матерям, но сделал это культурно, вдали от дома и не в петле, например, а в окопе, куда что-то прилетело и он уже отмучился. То есть, на самом высшем уровне не просто признали дикие потери, но и сообщили о том, что дело это духовное и нравственное и потому не нужно смущаться по этому поводу, а говорить прямо: «Да, мы чмобиков отправляем на мясо, но какой с них еще толк?»

Как только царь сам признал, что потери не просто есть, а есть очень даже хорошо, тут же отработала и пропаганда. Теперь она действует без претензий на респектабельность или на какое-то сходство со СМИ. Теперь пропагандоны действуют так, как это делают прожженные урки. А они, в случае шухера, поясняют новичкам о том, что все они запятнаны одной кровью и под «вышку» пойдут хором-дружно и тогда уже шансов не будет, а пока они есть, надо держаться за одно и петлять, как только можно. Иногда это действует, и тогда лоха используют уже до последнего предела.

Вспомним, как еще совсем недавно боброедка Симонянша рассказывала о том, что их армия – самая армейская в мире и что ее ничего не сокрушит и уж тем более, этого не сможет сделать Украина. И вот прошло несколько месяцев и продажная кашолка, которой даже ее родина – Армения закрыла въезд, уже рассказывает другие вещи, как раз из репертуара заправских урок. Выглядит это следующим образом:

«Если мы умудримся проиграть, Гаага, условная или конкретная, ждет даже дворника, который брусчатку внутри за кремлевской стеной подметает. Что нам от того, что еще один район Киева останется без света или не останется? Масштаб катастрофы, в которую обернется наша страна, если мы умудримся это сделать [проиграть] даже представить нельзя».

Тональность этой речи указывает на то, что Симонянше теперь даже кушать не хочется и даже если ей предложат свежеприготовленного бобра – все равно. Но в ее спиче имеется очень интересный момент, который и роднит ее речь с базаром урки. Тут она говорит о том, что в Гаагу даже дворник уедет, если он работал в Кремле. Тем самым она как бы говорит всем, кто лично творил военные преступления, отдавал приказы и даже просто призывал к их совершению, что все они мазаны одной кровью. А еще она как бы намекает, что судьба Юлиуса Штрайхера, повешенного пропагандона другого фюрера, ей очень даже не нравится и если что, одна она пыхтеть за все не собирается и в случае, когда она окажется в Гааге, будет стучать так, что азбука Морзе сломается.

(Окончание следует)