Ведь даже потопление немецкого Флота Открытого моря возле базы королевского ВМФ в Скапа Флоу, произошло после капитуляции Германии, чтобы корабли не достались противнику. То есть, все случилось уже после того, как битва была проиграна, но утопить собственный флот перед битвой, это – что-то особенное, и только в одной стране такое может называться подвигом и ради этого могут слепить вот такой «памятник». Но история движется по спирали и события возвращаются примерно в одну и ту же точку, но на новом уровне.

В этот раз было предложение поставить еще один памятник, но уже более геройского вида. Правда, к этому дню художественный совет, который возглавляет Никита Михалков, так и не пришел к единому мнению, и плюс к тому, возникли некоторые технические проблемы, преодолеть которые пока решительно невозможно. Общий замысел был аналогичен тому, что лежит в основе первого памятника – утопленные корабли. 

В связи с этим, на постаменте, посреди ватостопольской бухты, должен был стоять конный монумент прутина, с обнаженной верхней частью его тела. С этим – не было никаких разночтений и деятели искусства встретили эту идею долгими и продолжительными аплодисментами. Аплодировали стоя и почему-то кричали: «Браво! Бис!» Возможно, это потому, что они – деятели искусства. А дальше – пошли разночтения.

Дело в том, что в композиции должны были присутствовать два гребных винта. Первый – от атомной подводной лодки «Курск», а второй – от ракетного крейсера «Москва». Одного винта было явно недостаточно, а два – должны были указать именно на потопленные корабли. С этим тоже все согласились, хоть и с оговорками, а вот где эти винты должны были располагаться – возникли творческие разночтения. Кто-то предложил разместить винты в руках вождя, поскольку именно по его воле корабли отправились в подводную одиссею «В поисках Кусто», но такая идея наткнулась на яростную оппозицию большей части комиссии.

Деятели искусств справедливо заметили, что у вождя в руке должна быть винтовка, поскольку без этого он не будет похож на Виннету, сына Инчучуна, а значит – непонятно будет и то, что это именно вождь. Тут же посыпались предложения о том, что раз одна рука занята, то винт можно поставить на другу часть тела. Такое предложение было выдвинуто как раз в тот момент, когда комиссию посетила известная художественная гимнастка Алина Кабаева.

Поскольку она была не просто гимнасткой, но и художественной, ее присутствие здесь было не просто оправданным, но и желательным. Она даже предложила часть тела, на которую можно было поместить этот самый винт. Но перед глазами присутствующих висели изображения знаменитых конных статуй из разных частей света и если принять предложение Кабаевой, то станет понятно, что вращением винта будет отрублена голова лошади, а это – не комильфо. Пришлось отказаться от этой соблазнительной идеи.

Далее последовало предложение поместить один винт в спину прутину, а второй – пускай будет в руке. Тут же кто-то сравнил это с Карлсоном, который живет на крыше, но остальные возразили, что это будет намек на то, что прутин – ангел, но вместо крыльев у него – гребной винт. Мнения разделились и дело застопорилось на том, что поскольку у прутина имеется винт, то и у его лошади винт тоже быть обязан, а вот куда его поставить скакуну – вопрос. Единственное место, куда он просился сам собой, было уже занято непременным атрибутом – хвостом, и потому дело зашло в тупик.

(Окончание следует)