Все это время Россия увиливала и ускоряла свою пропагандистскую машину. Накануне вторжения представители Кремля смеялись над предупреждениями разведки из Вашингтона и Лондона и заверяли, что войны не будет, называя сообщения о готовящемся российском нападении западной дезинформацией. За пару дней до российского вторжения, когда некоторые европейские лидеры говорили о необходимости новой архитектуры безопасности и указывали на Москву как на потенциального посредника, Путин и Сергей Лавров синхронно заявили о готовности к дальнейшим переговорам.

Вездесущая ложь — один из основных инструментов российской дипломатии. Они не только наглы, но и противоречивы. В начале вторжения российская пропаганда уверяла нас, что целью является только военная инфраструктура и защита коренных русских. Были также сообщения о том, что Украина производит оружие массового поражения, и что Соединенные Штаты используют миграцию птиц для передачи патогенов в Россию.

Польша, как страна, которая последовательно предупреждала о российской угрозе и сейчас — ключевой союзник Украины, уже много лет является мишенью российской пропаганды, и кампания лжи против Польши только усилилась. Россия обвиняет Польшу в планировании аннексии западноукраинских территорий, в нагнетании обстановки в Европе и в выполнении заказов, выгодных только США. Одновременно российская пропаганда продвигает антиукраинский дискурс, предупреждая, что прием украинских беженцев представляет угрозу для Польши и приведет к параличу страны и дискриминации польских граждан. Информационные действия России направлены на то, чтобы оклеветать Польшу, поставить под сомнение ее международное положение и вызвать недоверие между украинцами и поляками.

Пропаганда и информация являются ключевыми элементами российской военной доктрины. Россия воспринимает информационную среду как пространство, в котором происходит столкновение цивилизаций, в том числе противостояние западного мира и «русского мира». Россия считает, что информация может быть милитаризована как в качестве наступательного, так и оборонительного оружия. Таким образом, информационное противоборство, согласно российской идеологии, должно вестись комплексно и может применяться как автономно, так и в рамках военных действий, сочетая военные и невоенные методы. 

Эта концепция упоминается в ряде наиболее важных стратегических документов России и постоянно развивается. Важнейшая роль информации в обеспечении безопасности государства и ее применение в современных конфликтах активно обсуждаются в военной доктрине Российской Федерации, стратегии национальной безопасности и доктрине информационной безопасности. В этих документах подробно рассматриваются акты гибридного, асимметричного и информационного характера, при этом информационная безопасность рассматривается первостепенно как во внутренней, так и в международной политике.

Важно понимать российские кампании по дезинформации и манипулированию, чтобы уяснить, что ложь прочно укоренилась в природе российской политики, а также в кремлевском государственном аппарате. Эта связь сохранится даже при смене высшего руководства. Российские спецслужбы активно используют дезинформацию, обман, пропаганду и манипуляции с 1920-х годов, и они постоянно совершенствуются по мере развития технологий. 

Они применялись в большевистской России во время Второй мировой войны и КГБ во время холодной войны и являются неотъемлемыми элементами путинской имперской политики. Россия использует ложь во внутренней и международной политике для того, чтобы вести конфликты, оказывать влияние, ослаблять своих противников, укреплять свои позиции на переговорах и просто фальсифицировать реальность. Ничего не изменилось с советских времен, и ничто не указывает на то, что в будущем произойдут изменения.

Станислав Жаринь — директор Департамента национальной безопасности и пресс-секретарь министра-координатора спецслужб Польши.