С тех пор, как всем стало понятно, что с блицкригом у оккупанта не сложилось, а тем более после того, как многим стал понятен расклад сил на фронте, а главное – динамика соотношения сил и средств, мы ожидали того, что из Европы, а возможно, даже и США, послышатся речи о том, что хорошо бы договориться с прутиным. И как всегда, под этот соус будут выдаваться речи о мире, о жизнях людей и прочем. Не будь у нас опыта войны еще с 2014 года, подобные речи не вызвали бы мгновенного отторжения, как сейчас, но теперь мы все расставляем на место всего одним очень простым уточнением. Оно настолько простое и логичное, что многим просто не приходит в голову из-за своей очевидности.
В самом деле, такие «предложения» абсолютно не звучали в первые неделю-две широкомасштабного вторжения. Никто из корешей прутина не стал его публично призывать прекратить этот сюр и поставить точку на имперском зуде, с выводом всех войск из всех уголков Украины. Ничего подобного. Все это начало всплывать, когда прутин оказался в очень неприятном и уже – опасном положении, невзирая на то, что сейчас он гонит свои войска вперед, полностью плюнув на любые потери. Тут надо понимать главный аспект, который как раз и вскрыл ряд самых дорогих прутину консерв.
Вторжение действительно перешло во вторую фазу или во второй этап. Нам не интересно то, что под этим подразумевали в кремле, но для нас очевидно, что первый этап был обусловлен высоким темпом наступления, без крупных боев по пути. Закончился же он тем, что этот высокий темп движения исчез и вместо него начались тяжелые, позиционные бои, на которые армия противника не рассчитывала. Потому и возник вопрос о перегруппировке войск, чтобы сократить количество направлений наступления, а значит – уменьшить нагрузку на логистику, и главное – вывести войска из тех мест, где их стали отрезать от снабжения и если не замкнули в котел, то сделали любые попытки продвижения вперед бесполезными.
Но с этого момента противник осознал, что даже сократив линию фронта и получив возможность сконцентрировать свои войска на гораздо меньшем количестве направлений, уже не получится войны с быстрым продвижением вперед, а любое движение надо будет устилать горами уничтоженной техники и кучами трупов. А это уже – медленная война или по-другому, война на истощение ресурсов. Именно в таком формате войны нам пришлось бы очень тяжело, поскольку идет огромный расход боеприпасов, идет потеря материальной части и так дальше. В конце концов, шансы на успех будут у той стороны, которой будет из чего и чем стрелять по противнику.
Примером того, как это работает, безусловно можно считать самое крупное в истории войн танковое сражение под Бродами и Дубно в конце июня 1941 года. Более многочисленные и тяжелые танки красной армии не смогли одержать победу над легкими танками Вермахта, которых еще и было гораздо меньше. Основной причиной поражения красных армейцев стал стратегический просчет, когда сами мехкорпуса стояли восточнее, а склады материально-технического снабжения были вынесены в район Львова.
Проще говоря, все танки были с одной заправкой топлива и одним боекомплектом, а все остальное было впереди и противнику успел захватить все склады. Кстати, так было не только на этом участке фронта. Но в итоге получилось так, что большая часть танков была потеряна банально потому, что в них кончилось топливо и/или боеприпасы. Вот так выглядит война на истощение ресурсов. Есть оружие и есть кому воевать, но нечем.
(Окончание следует)