Мы часто слышим о том, что янелох может устроить диктатуру в Украине и что ее элементы уже появляются, но мы часто попадаем под влияние слов, которые имеют привнесенную окраску, а потому – часто ставим ловушку сами себе. Например, сейчас СМИ завалены новостями и рассуждениями о вторжении в Украину и оно действительно – очень возможно, но в данном случае, мы упускаем контексты, поскольку поддаемся привнесенной окраске слов. 

Этот пример сейчас актуален и потому остановимся на нем парой слов. Сама эта конструкция предполагает, что обороняющаяся сторона в страхе или в ужасе, а нападающая – уверенная и спокойная. А с чего бы это так? Ведь обороняться всегда легче, чем нападать и здесь даже нет смысла приводить обоснование этому.   В данном же случае, нападение выглядит явным и демонстративным. 

Если в 2014 году для мира это было неожиданностью, то сейчас – ничего подобного. Все всё видят и все всё знают, а это значит, что речь идет не только и не столько о нападении на Украину. На самом деле, речь идет о разрушении существующего миропорядка, поскольку 2014 год в Украине и 2008 год в Грузии имели совсем другой вид. 

Это значит, что реакция мира будет другой и это на агрессора безусловно налагает дополнительный груз. Тем более, российская армия не воевала конвенционной войной с более или менее организованной, регулярной армией. Это – тоже такой себе момент. И плюс к тому, в таком формате войны для Украины становятся законными цели на территории уже самой РФ. Так что мы слишком тенденциозно оцениваем то, что и как там на самом деле ощущают инициаторы драки. Ведь совокупность негативных последствий может привести к тектоническим сдвигам внутри шайки Путина, со всеми вытекающими последствиями.

То же самое и с диктатурой. Мы полагаем, что демократическое устройство государства – громоздкая и неуклюжая конструкция, которую просто язык не повернется назвать простой. Отсюда вывод, что диктатура – нечто упрощенное и нечто такое, во что очень легко откатиться. Но и это не совсем так. Часто диктаторские режимы настолько сложно закручены внутри, что демократическое устройство государства со своей регулярностью смены власти может показаться куда более простым вариантом. На самом деле, они – разные по сути, но могут быть вполне сопоставимыми по сложности.

Это к тому, что диктатуру тоже надо уметь создать так, чтобы она была устойчивой, и тот, кто решается на этот путь, в конце концов должен понимать, что будет шарахаться от своей тени, что в сортир будет ходить с охраной и надеяться на то, что сама же охрана его не грохнет. Ведь смещение диктаторов, в основном, происходит силами его самого ближнего окружения и реже – путем восстания. На самом деле, демократическое устройство государства – благо для первого лица. Если оно сильно не зарвалось, то при смене власти через год о нем почти никто не будет вспоминать и он может вернуться к нормальной жизни, не боясь ни за собственную шкуру, ни за то, что кто-то решит отыграться на его родных и близких. Здесь мы предлагаем обратиться к историческим аналогиям, которые покажут, что диктатура, не слишком-то уж и сахарная пудра и уж тем более, нелегкое дело.

(Окончание следует)