Из серии: «На ночь глядя»

В далекой молодости, когда служил в совковой армии, довелось повидать различных интересных персонажей и слышать множество историй, большая часть из которых канула в Лету. Как-то Лесь Подервьянський рассказывал о том, что свои первые литературные опыты он проводил именно в армии для того, чтобы весь окружающий сюр спустить через коллектор юмора. Это ему помогло не дать себе вынести мозг и остаться вменяемым человеком. И в общем, ему повезло в том плане, что он раскрутил постоянный стресс, которым безусловно была совковая армия, в мелкую моторику – написание текстов. 

Мне с этим не повезло и тогда просто понадеялся на свою память, поскольку был уверен, что такое забыть нельзя в принципе. Что с этим делать потом – трудно было представить, да и сейчас, оглядываясь назад, полезными оказались всего несколько процентов из того, что пришлось пропустить через свое сознание. Но память – очень умная штука. Незаметно она стирает какие-то вещи, которые уже точно не пригодятся. И вот Лесь что-то записывал и у него это сохранилось в виде юмористических миниатюр, а у меня – нет. Хотя, может это и к лучшему.

И все же, некоторые куски сохранились в каком-то растрепанном виде. Однажды выпал случай, когда проводились мобилизационные учения, когда определенное количество военнослужащих выдвигалась в лес и там разворачивались палатки, куда должны были прибывать мобилизованные, получать обмундирование, вооружение и прочее. То есть, целью этих учений не было что-то там захватывать или оборонять, а надо было развернуть палаточный городок, развернуть журналы учетов по всем видам довольствия и что-то там еще. Дело было зимой и потому вся эта масса палаток стояла пустой, просто для того, чтобы проверяющие это засчитали и поставили галочку напротив соответствующего пункта. А пара десятков человек сбивалась в одну палатку, которую топили буржуйкой и как обычно – выпивали и закусывали.

Так как на такие мероприятия выезжали срочники, старики и штабисты без замполитов, то там злоупотребляли спиртом и закусывали сухпайками и тем, что удавалось добыть другими усилиями. В общем, немногочисленные офицеры и прапорщики на это время забывали о званиях и уже поздно вечером сидели у буржуйки и травили всякие истории. Практически все офицеры уже отслужили свои 2 года в Афганистане, но о нем старались не вспоминать. Травили истории о рыбалке, о каких-то хохмах, которые случались на других учениях, и в общем, атмосфера была добродушной. 

В этот раз с нами был капитан, уже очень в годах, который жил на территории этой части. Это была легендарная личность и мы видели, как наш комбат с ним почтительно общался, а когда кто-то приезжал из дивизии, то после официоза, обязательно спускался с трибуны и шел по плацу к «коробке» управления – штабистам, и подходил лично к нему, жал руку и пока батальон стоял смирно, уходил с ним куда-то в сторону перекуривать. Чем там он отличился я знаю, но в данном случае это не важно, а важно то, что он несколько раз ручкался со старым командующим ВДВ Василием Мргеловым.

То, что он лично и не раз с ним общался, не вызывало никаких сомнений и именно это давало ему какую-то «броню», хотя он и сам был «вещью в себе». И вот он присутствовал в нашем кругу, но был как бы на дистанции от всех. Он никого не затрагивал и его никому в голову не приходило о чем-то спросить. Просто когда разливали спирт, он принимал чарку, выпивал, закусывал и молчал. В общем, я упустил тот момент, когда он сам включился разговор и что-то такое рассказывал. Все же был выставлен караул и как раз в этот момент я не присутствовал, но секретчик мне потом рассказал, что капитан цитировал Маргелова и якобы тот сказал о том, что настоящим командиром и вообще – мужиком, может быть тот, кто голодал, был ранен и хоть немного посидел в тюрьме.

(Окончание следует)