История ста с небольшим лет показывает, что выйдя на определенный уровень технического развития, человечество смогло организовать не только глобальную торговлю или какие-то глобальные общественно-политические процессы, но и оказалось способным вести войны в невиданных до того масштабах. В них вовлекались огромные массы людей и вооружений, на их ведение бросались такие ресурсы, что веком ранее, о таком даже представить было невозможно. В итоге, количественные параметры войн перешли в новое качество и ХХ век навсегда вошел в историю как столетие, в котором поместились две Мировых войны.

Причем, первая Мировая война имела несколько размытый формат и наверное, это было потому, что каждый из ее участников слабо себе представлял, во что она может вылиться. Опыт предыдущих войн говорил о том, что активная фаза боевых действий не будет слишком долгой, поскольку новые, более разрушительные системы вооружений должны были повысить эффективность уничтожения противника многократно.

Из того, что попадалось под руки, наиболее интересным и поучительным описанием периода подготовки к этой войне и тех мыслей, которые были у высшего командования, были мемуары начальника генштаба армии Австро-Венгерской империи Конрада фон Хётцендорфа. И вот в ходе его воспоминаний о том периоде, не раз и не два возникала мысль о том, что если бы заранее было известно даже не о том, чем все закончится, а о количестве ресурсов, которые прийдется сжечь в этой войне, то наверное, эта эпопея закончилась бы даже не начавшись. 

И действительно, за десятилетие до Первой Мировой войны все вооруженные столкновения и войны были стремительными и участники этих баталий, в основном, обходились ресурсами, отведенными для ведения именно этой операции. Проще говоря, каждая такая война имела свою вполне понятную цель и грубо говоря – смету, которая необходима для достижения цели. Сопоставление ценности цели и цены вопроса приводило к выводу о том, стоит ли эта игра свеч или не стоит. Или говоря языком маркетинга, становилось понятно, стоит ли результат или прибыль тех инвестиций, которые можно реально вложить в это дело.

Но Первая Мировая дала неожиданный опыт, когда каждая страна – участница боевых действий очень быстро почувствовала, что влезла в игру, вход в которую – фунт, а выход – два. Те средства, которые были выделены на проведение всей кампании, были сожжены почти мгновенно и не дали даже намека на то, что планировалось достичь. Ну а выход из драки без существенных потерь стал просто невозможным. В итоге, страны стали сражаться уже не за какой-то конкретный приз, а за то, чтобы избежать безусловных потерь, которые несет проигравшая сторона. То есть, вместо исходных прожектов о том, как можно распорядиться призом, теперь целью стало не проиграть войну и не капитулировать на условиях проигравшей стороны.

И между прочим, обе противоборствующие стороны уже настолько выгребли свои ресурсы, что к окончанию войны держались из последних сил. А после капитуляции россии у Германии и ее союзников было даже больше шансов на победу, с войной на один фронт, чем у франко-британской коалиции. Если бы не вступление в войну США, со своей развитой промышленностью, то вывески в Париже уже 100 лет как были бы на немецком языке.

(Окончание следует)