Но так случилось, что именно сухопутная часть десантной операции утилизировала на себя максимальное внимание и если не совсем, то в большей мере, за кадром остались морская и воздушная часть второй части операции, а именно – попытка японского командования вывести из игры флотскую группу поддержки десантной операции. И надо отметить, что к этому японское командование готовилось загодя и относилось к этой части операции не менее серьезно, чем и к собственно – обороне Окинавы.
К весне 1945 года, когда уже всем было понятно, каким будет следующий шаг американских вооруженных сил, пятый воздушный флот Японии под командованием вице-адмирала Матомэ Угаки готовился к обороне Окинавы со всей возможной тщательностью и с мобилизацией всех доступных ресурсов. К тому времени ВВС Японии уже понесли существенные потери, а кроме того, войска остро нуждались в топливе, пути поставок которого американцам удалось почти полностью перекрыть. Из этого следовал вывод о том, что уже испытанные в боях за Иводзиму и Филиппины удары камикадзе, могла дать максимальный эффект при минимальных затратах материальных средств.
Понятно, что для этого нужно было иметь нужное количество добровольцев, которые бы согласились лететь в одну сторону. Речь шла именно о добровольцах, поскольку сам пилот должен был найти подходящую цель и направить в нее свой самолет. Это – его воля и заставить его сделать такое, когда он в кабине находится сам – просто невозможно. Только вот желающих было в разы больше и проблем с набором добровольцев не было совершенно.
Кроме того, к массовому применению камикадзе готовили и материальную часть. Кроме обычных самолетов, разного типа и назначения, с лета 1944 года шла разработка специального летательного аппарата Ohka, который даже самолетом нельзя назвать. В нынешнем представлении, это скорее была противокорабельная, управляемая ракета. Только вместо электронной системы наведения, в ней находился пилот-смертник. Аппарат в основном был изготовлен из дерева, но зато имел 1,2 тонны взрывчатки, в носовой части и три ракетных двигателя – в кормовой.
К операционному району он доставлялся бомбардировщиком, к которому он прикреплялся снизу и даже не имел собственных колес. На определенном расстоянии от цели, снаряд сбрасывался и переходил в режим планирования. После того, как цель была выбрана, пилот включал ракетные двигатели и пикировал на нее со скоростью 900+ километров в час. Ну а тонна взрывчатки – делала все остальное. Именно этот снаряд изначально разрабатывался под камикадзе и просто не имел никакого другого назначения. Это значит, что изначально, с момента зарождения самой идеи и проектирования, не было вопросов с тем, что пилот для снаряда найдется.
И тут надо заметить, что в то время большая часть японской армии, так или иначе придерживалась известного кодекса правил Бусидо, а потому, сама смерть там воспринималось как естественное явление для того, кто стал на путь воина и главное – как встретить эту смерть. Ну а если у воина есть возможность забрать с собой огромный корабль и сотни военнослужащих противника, то такая смерть и вовсе считалась мечтой любого воина. Так что совковая пропаганда, рассказывающая о чуть ли не принудительном распределении в камикадзе, рассказывала вообще не о том. Они путали свои штрафбаты с тем, чего у них близко не было.
В общем, в распоряжении адмирала Угаки, за все время Окинавской операции, было около 4,5 тыс летательных аппаратов, оборудованных для применения в режиме камикадзе. Всего было запланировано 10 волн – Kikusui или Floating Chrysanthemums, в каждой из таких волн должно было принимать участие по 350+ самолетов. После каждой волны должна была проводиться доразведка с тем, чтобы уточнить ущерб, который удалось нанести противнику и уточнить планы на следующую волну.
(Окончание следует)