Вспоминая поздний совок, обычно говорят о «продовольственной программе», антиалкогольной кампании или чем-то подобном, но тогда же был модным еще один лозунг о «повышении производительности труда». В какой-то момент стало понятно, что любые производственные процессы в совке не просто не эффективны, а чудовищно бестолковые и с этим пытались бороться самыми различными средствами и как известно – без результата. И дело было не в плохой организации труда или неадекватной системы стимулирования, а в том, что надо было менять всю систему, поскольку она могла более или менее эффективно работать только в одном случае – при использовании рабского труда.

Если во всем остальном мире выгода является двигателем любой деятельности и в том числе – производства, то в совке выгода (корысть) была поставлена вне закона. Если кому-то доводилось читать последний совковый УК от 1961 года, то в диспозиции многих статей, где описывается состав преступления, часто встречалась фраза «из корыстных мотивов», что указывало на подлые намерения преступника. Но если нет корыстного стимулирования деятельности, то вместо нее должен работать страх жестокого наказания или смерти, как это бывает в рабовладельческой системе.

И в общем, долгое время оно так и было. Практически все инфраструктурные проекты совка осуществлялись за счет рабского труда миллионов заключенных. Именно их каторжным трудом была выстроена промышленность: заводы и фабрики, карьеры и шахты, дороги, связывающие их и техника, включая и космические ракеты. Все это разрабатывалось в застенках, а потом зэки, под страхом быстрой или долгой и мучительной смерти. воплощали в жизнь.

По роду своей деятельности мне пришлось послушать истории старых зэков о том, кто на самом деле создавал какие-то громкие объекты, которые назывались «комсомольско-молодежными стройками». Комсомолец, не всегда молодой, но обязательно – в лагерном клифту, вот портрет настоящего «строителя коммунизма».

Прямо говорить об эффективности тут не приходится, но лагерное начальство всегда могло пустить в расход тех, кто работает мало или плохо, а НКВД – быстро восполнит вакансии, что и даст подобие эффективной работы. В самом деле, либо ты вкалываешь до полусмерти, либо тебя пустят в расход, а завтра прийдет новый этап зеков и твое кайло попадет в другие руки.

Соответственно, когда этот механизм каторжного труда дал трещину, то вся эффективность рухнула и осталось два выхода: либо рушить и саму систему, которая опирается на каторжный труд, либо набирать новые миллионы каторжан. Первый путь в конце 80-х оказался более легким и совок рухнул, погребая под собой и те каторги, которые были его основой. Но вот пришло время и в Москве опять задумались над тем, почему там отстают по эффективности труда от нормального мира и даже от Китая и пришли к выводу о том, что снова построили такую систему, что ее либо надо рушить, либо переходить на рабский труд. 

(Окончание следует)