То, что в общем уже стало давно очевидным, наконец начинает обретать свою понятную форму. Российский сегмент международной космической станции на орбите Земли уже пару лет как вошел в стадию агонии. Сами они рассказывали об этом не очень охотно, но деваться было некуда и пришлось давать какие-то фрагменты.

Так, уже больше года там пытались бороться с утечками воздуха, который выходит неизвестно откуда. Сначала речь шла о каких-то отверстиях, потом – о трещине и наконец, о трещинах, во множественном числе. Вот через них воздух и уходит. Когда эти разговоры только начались, то велись они в бодром стиле, мол сейчас мы их заделаем подручными средствами, а спустя время пошли рассказы о том, что на МКС отправили космический вазелин, космический же пластырь и что-то еще из этого набора. Но в конце концов это все смешалось в кучу заявлением о том, что сами трещины так и не обнаружены. А если не нашли трещины, то как они определили чем их заделывать и главное, сколько этих трещин и соответственно – сколько материала для их заделывания нужно?

Плюс к тому, из строя вышла установка очистки и генерации воздуха. А это значит, что производить воздух нечем, а он еще и уходит в космос через неустановленные щели. Ну и в конце концов, стало известно о выходе из строя сортира. Это можно было бы считать вишней на торте, но какая вишня из сортира? И в общем, все эти проблемы по отдельности выглядят забавно, если бы не несколько действительно серьезных моментов.

Например, если трещины стали появляться, то уже нет гарантии того, что завтра их не станет больше или те, что уже есть, не станут шире, а значит, что не произойдет взрывная разгерметизация и декомпрессия всей станции. То есть, российский сегмент МКС стал банально опасным. Но опять же это лишь отдельные детали проблемы, а на самом деле, все это выливается в одну и в масштабах МКС – фундаментальную проблему.

Глубина и неразрешимость этой проблемы стала понятна, когда на Москве заговорили о том, что российский сегмент МКС уже и так работает больше, чем то было заложено изначально. А это значит, что там уже пришли к выводу, что самый первый, сервисный сегмент российской части станции – модуль «Заря», попросту сдох. Ведь все эти трещины, сортир, генератор воздуха и прочее находятся в этом самом модуле. Таким образом, можно говорить выходе из строя не отдельных систем, а всего сервисного, центрального модуля российского сегмента. А если он выходит из строя, то медным тазом накрывается и вся остальная конструкция, которую построили россияне. На нее банально не хватит ни воздуха, ни энергии, ни систем жизнеобеспечения.

По сути, из строя вышел базовый элемент российского сегмента станции, после чего его эксплуатация теряет всякий смысл, поскольку экипаж будет постоянно занят ремонтом, латанием и осуществлением мероприятий, которые должны предотвратить катастрофическое развитие дальнейшей ситуации. А ведь туда не за этим летают. Самое же неприятное для россиян заключается в том, что в американском сегменте, сопоставимом по времени эксплуатации, все работает штатно. Ничего не трескается, с воздухом все в порядке и туалет работает как положено.

(Окончание следует)