Эпопея с КОВИД проявила такие вещи, которые в повседневной жизни многие просто перестали замечать. Например, некоторые сочли, что инфекционные болезни стали чем-то таким архаичным, что с ними можно расправиться горстью таблеток. Ну, если серьезная инфекция – горстью дорогих таблеток. Поэтому и до сих пор до многих не доходит, что ценой таких ошибочных представлений о сути происходящего может стать твоя жизнь или хуже того – жизнь твоего родного или близкого человека, которого лично ты заразил, но ты выжил, а он – нет.

Однако, есть и такие вещи, которые вроде бы лично каждого коснуться не могут и тем не менее, в итоге оно касается всех. Речь идет о каких-то фундаментальных принципах, работающих в нормальном обществе и не срабатывающих там, где все поставлено с ног на голову и публика это перестала замечать. Более того, этого не замечают не только люди, находящиеся внутри такой попердоленной системы, но и снаружи. Например, до сих пор к РФ или КНР пытаются относиться как к нормальным странам, применяя к ним стандартные критерии оценки. Но это все равно что пытаться вычислить калорийность килограмма сметаны и рядом – килограмма тротила.

Тем не менее, внутри системы это воспринимается легко настолько, что никого не напрягало название «Советское шампанское». Ведь даже не зная того, что речь идет о вине, которое производят в провинции Ардены-Шампань из винограда, растущего недалеко от Реймса, административного центра этой провинции и потому получившего свое название «шампанское», все же должен был возникнуть вопрос о том, чье же это вино, «советское» или «шампанское»? Ведь никому не приходило назвать вино, произведенное в Крыму – «Бургундское» или «Бордо», но получив такой ярлык, вино вошло в обиход под названием и «советское», и «шампанское» – одновременно.

В данном случае важно не то, почем это назвали именно так, а почему такое странное название ни у кого не вызывало вопросов о том, почему тут появилось слово «шампанское»? Кстати, с коньяком – та же самая история. А фокус как раз и заключается в другом базовом принципе, который и делает подобные вещи приемлемыми в принципе. И возвращаясь к КОВИД, можно отметить важный момент. Для понимания того, в каком направлении движется ситуация и в каком темпе, применяются различные статистические параметры. Проще говоря, эпидемия в отдельной стране или пандемия – в глобальном масштабе, переводится в какое-то количественное выражение, через которое упрощается восприятия процесса для всех, кому это нужно.

И вот тут проявляется разница подходов нормальных и не нормальных стран. Очевидно, что чем больше зараженных и погибших, тем хуже и наоборот. Но цифры дают объективную картину и из нее делаются соответствующие выводы для того, чтобы знать, что делать дальше и главное – оценить правильность или не правильность этих действий. Это – в нормальной стране, а в Китае, например, могут установить предельные цифры ключевой статистики и выше них просто ничего не показывать. С определенного уровня значений заражения будут списывать на простое воспаление легких или что-то другое, ну а смертность и вовсе распишут по смежным категориям так, что попробуй найди, куда все это спрятали. А статистика – хорошая.

(Окончание следует)