Такая погода, когда на улице сыро и холодно, но при этом, время от времени выглядывает солнце, корольку никогда не нравилась. Складывалось впечатление, что природа над ним насмехалась какими-то доступными ей средствами. Вообще, королек был ранимым и хрупким, хоть и скрывал это за брутальностью. Если он чувствовал, что кто-то над ним посмеивается, то мог как-то отомстить, а вот как это сделать природе? 

Эти нехорошие мысли роились в его голове потому, что иностранный министр, или как он его называл за глаза «очень странный», что-то такое невнятное сказал по телефону и посоветовал собрать всех «своих». Кого он имел в виду – трудно понять, но по голосу было понятно, что дело важное, тайное и возможно – страшное. От этого корольку стало совсем грустно и он как-то весь сморщился, что ли. Пока министр не прибыл с личным докладом, королек рассматривал природу из окна кабинета, а сзади, за массивным столом для совещаний, галдели «свои», как он это сам себе решил.

Им было весело, они шутили, показывали друг другу какие-то фотки, а возле одного, толстого и с клочковатой бородой, как это теперь модно, собралась добрая половина мужской части компании. Он им тоже показывал фото, а возможно и видео, при этом – отрывисто комментировал картинки.

-Вот! Эту видишь? Это она мне тогда писала про табу! А теперь посмотрите на нее. Ну как? А вот здесь?

Зрители прыскали подленьким смехом и просили перекинуть им фото, явки, ставки, шифры и цены. В общем, они не представляли зачем их сюда пригласили и по большому счету, им это было не важно. Они были довольны собой и своей жизнью и всерьез считали, что схватили бога за бороду. Кстати, сам бог сюда заезжал хоть и не часто, но выглядел уже не так надменно, как раньше и казалось, борода у него сала пожиже и более седой. 

Некоторые уже отваживались шутить по его поводу и говорили, что уж слишком часто он играл роль старика Хоттыбыча и рвал волосины под заклинание Трах-тибитах. Раньше, первое слово вгоняло собравшихся здесь в ступор, но теперь они считали себя хозяевами жизни и похоже, думали о своем нынешнем положении как о вечном. Только для королька было понятно, что разговор будет как минимум – неприятным, но скорее всего – намного хуже. Но пока – пускай они веселятся и смотрят порнуху на телефоне толстого. Скоро всем будет не до этого.

Но вот размашистой походкой в зал вошел очень странный министр. Лицо его было бледным а глаза – пустыми. Нет, это было не действие какого-то препарата, у него явно были плохие новости. Царек вернулся к столу и запрыгнул на свой тронный стул и разговоры стали стихать, присутствующие заметили министра и переводя взгляд с него на королька, безмолвно спрашивали: «Что тут происходит?» Министр сел по правую руку от королька и открыл свою кожаную папку. Больше никто и ничего не открыл, поскольку открывать было нечего, да и не за чем. Королек поднял руку, требуя тишины и присутствующие показали, что она есть у них.

– Сегодня мы собрались тут по требованию очень странного министра. Они имеет нам что-то сказать и я ему таки дам несколько слов, а вы все возьмите уши и начинайте слушать. Мадам Мендель, я вас умоляю сделать то же самое. Мсье министр открывайте вашу речь прямо сейчас.

Министр встал, раскрыл папку и достал из нее несколько листов бумаги с красными грифами секретности. Он подержал их навесу, как бы решая с чего начинать, но потом определился и разложил их в одному ему известном порядке. В зале действительно стало тихо. Он оторвал взгляд от бумаг и окинул им присутствующих и последним посмотрел на королька, слегка ему поклонившись в приветствии. В ответ, тот сделал отмашку рукой, мол – мы слушаем, можешь начинать.

(Окончание следует)