Только что закончилась победоносная сорокодневная война Азербайджана, который освободил около двух третей своей оккупированной армянами территории. Да, мог бы освободить и всю, но фокус в том, что очень большую часть этой земли армяне освобождают без боя и это – хорошо.

Как уже всем понятно, основой победы азербайджанской армии, стало массовое применение дронов. Именно эти небольшие машинки лишили противника почти всей бронетехники и ПВО, а потом и средств поражения, в первую очередь – ракетно-артиллерийского вооружения. В конце концов дело дошло до уничтожения конвоев снабжения и просто личного состава, укрытого в защитных сооружениях.

Надо заметить, что настолько масштабного и эшелонированного применения дронов не демонстрировала ни одна армия мира. Даже Турция и Израиль, чьими дронами воевал Азербайджан, не знали таких масштабных боевых действий, с постоянным применением нового оружия.

В итоге, эта война показала, что вооружения предыдущего поколения, не учитывающие возможность такого нового вида боевых действий, полностью проигрывают и становятся как минимум, бесполезными, а как максимум – опасными, поскольку являются мишенями для атак дронов.

Но вот что во всем этом интересно. В принципе, применение авиационных дронов, чисто организационно, не представляет большой проблемы. Ведь машина в воздухе  физически ни с кем не контактирует и проблемой для нее могут сталь лишь погодные условия или эффективная система ПВО. Под последней следует понимать, что ПВО должны обладать средствами поражения, стоимость которых адекватна стоимости цели.

Тем не менее, все остальное тут работает в режиме «чистого листа». Чуть сложнее дело обстоит с дронами морского базирования, поскольку операционный район будет насыщен судами и кораблями, которые прийдется учитывать при тех или иных видах действий. Но самыми сложными дронами безусловно будут сухопутные машины. 

Именно их алгоритмы работы должны быть наиболее совершенными, поскольку они не имеют однородной операционной среды, как вода или воздух, а напротив, им приходится действовать, как минимум – на пересеченной местности, насыщенной различными препятствиями и главное, у них будет очень высокая вероятность взаимодействия с людьми и это не обязательно будет противник, подлежащий уничтожению.

И действительно, ни в открытом море, ни в небе, дрон не сталкивается с человеком и ему не приходится идентифицировать его как своего или чужого. Причем, если авиационный дрон, заходя на цель, может получать команду оператора на атаку или по совокупности признаков, в первую очередь – географических, может идентифицировать личный состав противника без особых проблем, а главное, он будет иметь на это время, то сухопутный дрон может столкнуться с человеком внезапно и мгновенно отреагировать на него, в зависимости от того, свой это или чужой. Это надо хотя бы потому, что противник среагирует очень быстро и постарается вывести машину из строя, в ущерб общей миссии.

(Окончание следует)